Творения древних отцов–подвижников

IV. Поэтому блажен град Александрия, имеющий в вас [своих] заступников[259]. Град содомлян не погиб бы, обращенный в пепел, если бы в нем находилось десять праведников (Быт. 18, 32); и другие города не были бы разрушены, обладай они таким благом, как ваша святость. Жестокие друзья Иова были спасены благодаря ему, как написано: Иов же, раб Мой, помолитися о вас, понеже точию лице его приму: аще бо не его ради, погубил быхубо всех вас (Иов. 42, 8). [Еще один пример]: народ иудейский согрешил некогда — а именно тогда, когда служитель Божий [Моисей] принял [от Бога] Закон. Народ этот, всегда отличающийся неразумием и невоспитанностью, пренебрег должным и стал досаждать Аарону, говоря:

Сотвори нам боги, иже пойдут пред нами (Исх. 32, 1). И когда [иудеи таким образом] нарушили [Закон], тогда Бог разгневался на них и изрек: Моисей, Моисей! иди скоро, сниди отсюду: беззаконоваша людие (Исх. 32, 7). Моисей же, спустившись [с горы] и увидев беззаконие их, отвечал Богу: аще убо оставиши им грех их, остави; аще же ни, изглади мя из книги [Твоея], в нюже вписал еси (Исх. 32, 32)[260]

. О, сколь сильно благое расположение святых![261]Сколь великую [духовную] пользу принесли нам ваши молитвы, снискавшие нам благоволение Божие! Сколь великий покой уготован вам, усердствующим в том, чтобы сочетаться с Богом! И сколь великими благами преисполнитесь вы, оставившие отца, мать и братьев [своих]!

V. Аврааму некогда Бог изрек: изыди от земли твоея, и от рода твоего… и иди в землю, юже ти покажу (Быт. 12, 1)[262]. И Авраам, послушавшись, изошел. Я вижу, что и вы постигли слово Божие, дабы последовать за Авраамом и соучаствовать с ним в [Божием] благословении

[263]. Благо есть мужу, егда возмет ярем в юности своей. Сядет на едине и умолкнет (Плач. 3, 27–28). Эти слова [пророка] объясняют ваше отшельничество[264]. Богатство не прельстило вас и красота женщин не соблазнила, но, став как бы бестелесными, попрали вы с помощью страха Божьего [все] супротивные наслаждения. Не приковали вы себя к попечениям мира [сего], но избежали тщеты их. Для вас в пустыне простой хлеб, соль и вода слаще яств и веселий в городе, которые [необходимо] влекут за собой мучения. Лучше укрух хлеба с сластию в мире, нежели дом исполнен многих благих и неправедных жертв со бранию

(Притч. 17, 1). Видите, издревле автор «Притч» советовал вам, наилюбезнейшие Богу монашествующие, быть свободными во всем! Жена не надоедает вам [хлопотами] о своих нарядах; сыновья и дочери не удушают вас различными просьбами; слуга не убегает [от вас], похитив [всё ваше] богатство; [суетная] забота о деньгах не крадет ваш сон. Насытившагося богатство, — как говорит Екклесиаст, — не оставляет уснути (Еккл. 5, 11)[265].

VI. [Смотрите, каковы] сладости жизни и [якобы] вожделенные [радости] ее. Если кто живет в городе и женится, то это становится началом несчастий [для него] и влечет необходимость [многочисленных] издержек. [Его начинают одолевать заботы]: беременна ли жена? Как родит она? [А если родит, то он беспокоится, нормальным] ли родился ребенок. Муж беспокоится и о том, как он обеспечит жену [всем] любезным сердцу её. Если жена родила дочь, то он мучается в заботах о приданом для нее. А если жена родила сына, то лицо мужа на краткое время озаряется радостью. Однако вскоре мальчик заболевает — какое несчастье для отца, который сбивается с ног, призывая врачей: многое он отдаст, чтобы спасти сына. В глубокой печали он идет на встречу с друзьями и говорит им: «Молитесь, ибо сын мой [тяжко] болеет! Если с ним что случится, то я удавлюсь!» Друзья, [естественно, стараются] поддержать [несчастного отца]. Но вот Бог, по Своей [великой] милости, дарует чаду жизнь, и он выздоравливает, затем возрастает, взрослеет и становится отроком. Его принимают различные учителя и, по мере взросления [отрока], дают ему мирское образование[266]. Наконец, он становится юношей, готовым для вступления в брак. И опять отец пребывает в хлопотах, на этот раз о женитьбе. Всё уже готово к свадьбе — как вдруг смерть похищает юношу. Внезапное горе немилосердно обрушивается на отца. Со стенаниями и рыданиями юношу хоронят; ходя вокруг могилы, [отец] издает вопли, бьется головой о свои руки, шатается [в изнеможении] и, ударяя себя по лицу, все время повторяет: «О горе мне, горе мне!» Терзаемый великим несчастьем, он становится жертвой неисцелимой болезни и вскоре, истощенный, призывает смерть[267].