Ты будешь моей!

— Тогда выбери что-нибудь сейчас и пойдем, — велит мне Кирилл, а дальше просит девушку завернуть остальное.

— Мне это не нравится, — шиплю я, когда все же выхожу из примерочной в зал, и тут же забываю обо всех протестах, когда ловлю на себе взгляд Кирилла.

Будто на мне не костюм с брюками палаццо бежевого цвета, а бальное платье.

В общем, шеф одобряет, а я краснею и продолжаю упрямиться.

— Ты испортил только блузку. Остальное лишнее. Даже если учитывать ужин, одного костюма для этого хватит, — привожу я доводы, но он будто не слышит. Хватает бумажные пакеты и смело выходит наружу, а мне приходится догонять.

— Кирилл! — шиплю, потому что меня не хотят слушать.

— Лера, как ты согласилась на брак по расчету, если даже элементарные подарки не умеешь принимать? — спрашивает он, и я тут же подвисаю.

Он что меня проверял?!

Боже! Уму непостижимо….

Застываю, как повисший от вируса компьютер и ума не приложу, что ему сейчас говорить. Боже, почему этот мужчина всегда идет напролом? Он не оставляет даже шанса на манёвр.

Вот и сейчас смотрит так, будто все уже знает. И, черт возьми, хочу, чтобы он знал….

— Стерва! — раздается такой громкий женский вопль, что хочешь не хочешь отреагируешь даже в такой напряженный момент.

Едва успеваю повернуть голову, как тут же автоматически пячусь. На меня несется фурия. Ни ее лица, ни фигуры разглядеть не успеваю. Все, что вижу, это злость и искаженный криком рот.

— Дрянь! Потаскуха! — она цепляется в мои волосы. Больно! — Он женатый мужчина, сучка! Я тебе патлы все выдеру.

— Тихо! Прекрати! — вклинивается между нами Кирилл, но женщина точно сумасшедшая не прекращает попытки кидаться на меня.

Кирилл силой оттаскивает ее, а она горлопанит так, что все прохожие останавливаются.

— Успокойся! — давит взглядом Кирилл, и только сейчас до женщины доходит.

Кидаться она перестает, зато кидает в меня гневный взгляд.

А что я? Стою, в ужасе потирая больную голову и смотрю на клок своих волос в ее руке. Она сумасшедшая?

— Эта дрянь спала с моим мужем! — тыкает в меня пальцем женщина.

— Я?!

— Ну не я же! — орет, как потерпевшая, собирая еще больше зрителей.

— Вы с кем-то меня перепутали. — говорю ей, а она как не в себе, продолжает горлопанить.

— Да, Лерочка Звягина, тебя не спутаешь! — выдает она, и я вздрагиваю. И не только я.

Эти ее слова приходятся не одним ведром ледяной воды, а сразу двумя. Одно на голову мне. Второе — Кириллу.

Глава 41. Все пропало

— Что? — в ужасе шепчу я, но смотрю уже не на женщину, а на Кирилла.

Он ведь ей не поверит? Не поверит?

Я не дышу, пытаясь понять, что значит, это хмурое выражение лица?

— Женщина. За клевету сажают, прекратите этот цирк, — говорит ей Кирилл, и я с моих плеч слетает такая тяжесть, что слезы наворачиваются от счастья. Боже, как штормит от эмоций.

— Цирк? А как тебе это?! — заявляет она и лезет в сумочку за телефоном.

Понятия не имею, что она там показывает, но выражение лица Кирилла становится мне приговором.

Он ей верит? Верит?

— Нет, — мотаю я головой, отступая назад.

Я столько ему врала, какой только не выглядела в его глазах, но я отчаянно хочу, чтобы сейчас он верил мне, а не ей.

— Я ничего не делала, — шепчу ему, а его грозный взгляд, вдребезги разбивает все мои надежды.

— Не делала? Тогда что все это значит? — орет дамочка, но я ее почти не слышу. Я ничего не слышу, будто мир погружается в вакуум. А лица ошарашенных прохожих с осуждением в глазах затираются в пятна. Я вижу только Кирилла. И его приговор.

— Нет, — мотаю головой, отступая все дальше.

Его взгляд меняется. Глаза округляются и он тут же летит ко мне. Что? Почему?

— Лера! Машина! — доносятся словно в замедленном действии его слова, я кидаю взгляд в сторону, но не успеваю ничего понять. Вижу только свет, а затем все кружится и темнеет.

Мне… больно….

Я просыпаюсь под монотонный поиск прибора, отсчитывающего пульс. Это мое сердце он отслеживает? Ой. Голова трещит так, будто ее сначала на части раздавили, а потом собрали. Точно! Скандал! Авария! Кирилл!

Едва открываю глаза, как чуть ли не слепну от яркого света, но я заставляю себя вглядываться сквозь рябь зрения, надеясь увидеть Кирилла. Больничные стены, пищалки, капельница. А его нет! Нет!

Зато тут другой Соколов.

Антон! Тот самый ночной кошмар, который, едва заметив, что я открыла глаза, начинает орать.

Благо, слова сливаются в монотонный гул, и я почти не слышу его упреков и обвинений. Мне больно. Не только в локте и колене.

Пытаюсь пошевелить пальцами — работают. Руки и ноги двигаются, значит, я не калека. Вообще легко отделалась, кажется.

На смену физической боли, приходит душевная… Все мысли о Кирилле и о том, что произошло. Он не поверил мне. Не поверил…. От этого невыносимо больно.

— Ты меня вообще слышишь?! — рычит Антон, вырывая из мыслей.

— Слышу, — киваю, к собственному сожалению.

Вот только ничего нового он не говорит. Поет оды моей бездарности и глупости.

— А что за скандал там был с чужим мужем? — рявкает он. — Я, кажется, говорил тебе про репутацию!