Ты будешь моей!

Но они меня не слушают. Силой укладывают на кровать и держат, пока медсестра вводит иглу, царапая кожу.

Воздух густеет, и все погружается в темноту.

Варя…. Кирилл….

Глава 42. Свадьба

— Почему она все еще спит? — слышу недовольный женский голос сквозь пелену, затягивающую сознание. — Сделайте что-нибудь!

Что? О чем это она? И голос кажется знакомым. Мама Антона? Здесь, в больнице?

— Антон Юрьевич велел утром вколоть ей еще седативного, накопительный эффект пошел, — лепечет девчонка.

— Ну так уколите что-нибудь еще. Адреналин какой-нибудь или что у вас там есть.

— Нельзя же. Сердце….

— Нельзя ей свадьбу собственную проспать!

О чем они говорят?

С трудом открываю глаза и сонным мутным зрением разбираю облака. То есть рисунок на потолке. Не помню такого в больничной палате. И стены буди другими.

— Очнулась, слава тебе господи! — рявкает дама.

Вся заряженная, будто на вручение оскара собралась. Синее платье сверкающие камни в ушах и вычурном колье. А лицо кислое, как лимон.

Я не ошиблась, полагая, что это мама Анона. Только вот не в палате, а где?

— Я позову Антона Юрьевича, — подпрыгивает девчонка в больничной униформе и выбегает в высокие двери. Приметные такие. Дом Соколовых?

— Что происходит? — Хмурюсь я.

— Свадьба твоя происходит, наконец-то. — выдает она, и будь я в себе, а не под толщей препаратов, то наверное бы уже подпрыгнула.

— Она же в субботу.

— Сегодня суббота. — выдает дама. Как такое возможно, я же в четверг под колеса угодила. Как? — Лицо попроще сделай и одевайся. Сейчас помощниц пришлю.

Выдает дамочка, и цокая толстыми каблуками уходит прочь.

Мне все еще кажется, что я сплю, и это все кошмар. Эта комната, музыка за окном, это белоснежное платье на манекене. Такое же вычурное, как колье мамам. Все переливается до ряби в глазах. Я бы выбрала что-то более элегантное. Пожалуйста, Пусть это будет сон.

— Очнулась? — вваливается Антон, и у меня от одного его вида сводит зубы.

Вырядился, как настоящий жених Еще и во всем белом, аж глаза режет.

Так. Стоп. Это не сон? Они, что меня полутора суток под успокоительным держали и сюда привезли? Совсем сумасшедшие?

— Тихо ты. Не пугайся. — говорит Антон, как-то очень спокойно. — В прошлый раз я перегнул. Давай по-нормальному.

— По-нормальному? — переспрашиваю я, потому что спокойный Антон это точно нереально.

— У нас был уговор. Вот и следуем ему. Сегодня ты выходишь за меня замуж, а твоей сестре делают операцию, — выдает он, а я гадаю.

Если это не сон, то с чего он вдруг передумал?

— Не забывай, что должна улыбаться и вести себя непринужденно, чтобы ни у кого не возникло сомнений, что все это добровольно.

Ах, вот в чем дело. Силой меня можно поставить на колени, а вот к венцу через публику под плетью вывести не удастся. Вот откуда дует ветер.

— С чего мне тебе верить? — щурюсь я, не ожидая от него ничего хорошего. — Вдруг ты врешь про операцию?

— Позвони и узнай, — дает мне мой же мобильный.

Кошусь на блондина с недоверием, но номер мамы набираю. Она вся на нервах, говорит невнятно, и я сначала пугаюсь, но вскоре выдыхаю.

— Да солнышко, Ее прямо сейчас везут в операционную. — говорит мама, и я чуть ли не плачу. Не верю, что это наконец-то случилось.

— Все хорошо? — беспокоится мама.

— Все прекрасно. — шепчу я ей, не знаю, верит ли она, но отключается. Ей нужно быть там. Быть с Варей.

Убираю от уха онемевший телефон. Варе сделают операцию. Мне это не снится.

— Убедилась? Считай это свадебным подарком. Теперь ты выполняй свою часть и помни, что я в любой момент могу все остановить, если выкинешь финт. — говорит он, но, видимо, не знает, что у врачей помимо прайса есть еще и клятва Гиппократа. — Поняла?

— Поняла, — киваю я, а сама все еще мыслями с мамой и Варей.

— И еще. Хоть раз в будущем позволишь себе такую истерику, и сильно пожалеешь. Не забывай. Операция это пол дела. Твоей сестре нужно восстановление, — вот сейчас он дело говорит. — Собирайся. Гости и пресса начинают пребывать.

— Уже? — Хмурюсь я, и в комнату тут же входят две женщины с чемоданчиками. Только с рейса? Это гости? Нет. Косметологи, которые тут же велят мне умыться, чтобы приступить. А я как в тумане.

От мыслей о Варе тут же кидаюсь в другую крайность Кирилл. Антон сказал, что он цел. Он будет здесь? Почему ни разу не пришел? Его не смутило, что я пропала чуть ли не на два дня? Или ему стало плевать на меня, после шоу той женщины?

Даже если и так, я хочу знать, что он цел. Мне это жизненно необходимо!

Тянусь к телефону, но женщины велят не дергаться. Тянут за волосы щипцами.

— Дайте минуту, — прошу их, но едва беру своего “старичка”, как в комнату входит еще одна гостья.

Ей-богу, сегодня здесь все, кого я видеть не хочу. Проходной двор какой-то!

— Ух ты, какое платье, — отмечает блондинка. Та самая, что немногим ранее мне угрожала.

— Ты что тут делаешь? — шиплю на нее, и опять мне больно, потому что дернувшись, опаляю кожу головы щипцами.

— Пришла поздравить. Лучше бы ты сразу сказала, что выходишь замуж за Антона. Тогда не было бы этого недопонимания, — выдает она.