Ты будешь моей (СИ)

— От меня спряталась? — рядом возникает Ян, кладет руки на раму и становится ко мне вполоборота.

— Решила проветриться, — я отодвигаюсь, но дальше только стена, разделяющая соседние балконы.

— Проветриться после сока? Я заметил, что ты оставила свой план напиться. С пьяненькой было бы проще найти общий язык, — насмешливо цокает и будто бы нарочно сокращает расстояние между нами.

Мне и так уже некуда двигаться, зачем он это делает? Ян загоняет меня в угол и наслаждается моей панической растерянностью.

Я хочу уйти, вернуться в многолюдную безопасность, но он резко выкидывает руку вперед, оказавшись напротив, и преграждает мне единственный путь, который я могла использовать для побега.

Мой взгляд прикован к опасно приближающимся губам. Ян сейчас похож на сумасшедшего, кому в голову вселилось что-то напряженно темное, и этому безумию нужна новая жертва.

Я. Ему нужна я.

Поцелуй стирает дозволенные границы, по кирпичику выстроенные мной. Во рту горький вкус крепкого виски, а в голове пока еще безмятежная пустота.

Всего несколько секунд, и я оттолкну его. Всего. Несколько. Секунд.

Ян оплетает меня собой, подчистую стирая все здравое, что было внутри.

Его пальцы оставляют грубые жалящие следы по всему телу, с каждым новым прикосновением мне отчетливее начинает казаться, что у него не две руки, а…не знаю…десять? Иначе как Ян успевает касаться меня везде?

— Остановись, пожалуйста… — шепчу с болью в голосе.

— Почему? — он наклоняется ближе ко мне, вжимает в стену, настойчиво поглаживая бедро через ставшую слишком тонкой ткань платья.

— Так нельзя. Я не хочу, — вздрагиваю, когда мужское дыхание опаляет шею.

Его губы задевают кожу, и я мгновенно ощущаю тепло внизу живота. Руки дрожат, когда я пытаюсь оттолкнуть Яна.

— Зато я хочу. И ты тоже, просто не признаешь этого.

— Не правда! — усиливаю давление ладоней на его крепкую широкую грудь.

— Я тебе докажу.

Глава 11

Ян топит меня в себе, не позволяя сделать и вдоха. Не дает спастись.

Я сижу на узком подоконнике с разведенными ногами и отвечаю на его распутные поцелуи. Залезаю ладонями под его толстовку, потому что очень хочется коснуться кожи, а раздеть его смелости не хватит.

Пальцы Яна крепче сжимают мои бедра. Он толкает меня на себя, сбивая своей волной одержимости мои попытки воззвать к его совести.

Нельзя так целовать. Нельзятактрогать, разрушая меня по кусочкам.

Мне приходится открыться навстречу его горячему жадному языку, к губам приливает кровь из-за слишком голодных жестких поцелуев, которым нет конца.

Ян дергает платье одновременно с низким рыком, он нетерпелив и игнорирует молнию — настолько его сейчас захлестнуло желание взять меня. Присвоить. Доказать, что лишь он один знает все тайные участки моего тела, все точки, от которых пульсацией отходят обжигающие спазмы, если к ним прикоснуться.

— Блядь, порву ведь, — хрипит, а у меня в горле пересыхает от его низкого глубокого голоса. — Сними эту чертову тряпку. Хочу твою грудь.

Яростная хватка в волосах дает понять, что нельзя не подчиняться. Чревато. Я взвою от последствий.

Суматошно нахожу молнию на боку, освобождаю из рукавов руки, приспуская верх платья. Дальше не решусь.

— Знала, что так будет? — он усмехается, оставляя мокрый след поверх кружева.

— Мне нравится красивое белье, — жалко оправдываюсь, вспомнив, что трусики на мне из этого же комплекта.

Многие женщины надо мной сейчас посмеялись бы. Мы ведь все знаем, что в большинстве случаев одеваемся так на подсознании с определенными намерениями.

— А мне нравится его снимать, — щелкает застежка иссиня-черного бралетта.

Грудь, уже достаточно налившаяся возбуждением, покрывается мурашками. Ян слизывает их, накрывает сосок губами, втягивая тот в рот. Спину выгибает неестественной дугой.

Я впиваюсь ногтями в его плечи, и если бы не толстовка, расцарапала б их в кровь. Настойчивые ладони скользят под подол, через тонкий капрон все ощущается иначе, но эта чувственность все равно сводит с ума, затягивая в персональный ад.

Соски сжимаются и твердеют сильнее, когда Ян отходит на шаг и просто смотрит. Ласкает порочным взглядом, одним резким движением через голову снимает с себя кофту и отстраняется, позволив мне увидеть все.

Тот самый шрам, полученный из-за меня. Уже не кровит, но до конца не зажил. Тугие крепкие мышцы, косые дорожки на боках, уходящие под ремень, дорожка жестких волосков, из-за которых покалывает в подушечках, когда я прикасаюсь к ним.

— Ты выбрала неправильное направление, — отмечая, хмыкает, когда я веду руками вверх. — Хотя там и без тебя все уже в порядке.

Он притягивает одну мою ладонь к паху, и я сжимаю пальцы на твердой выдающейся плоти через джинсы.

Из горла рвется какой-то жалкий хныкающий звук, когда Ян начинает поглаживать меня через два лишних слоя ткани между ног. Надавливает, выписывает круги большим пальцем, точно зная, куда нужно нажать.

Поцелуи превращаются в укусы, каждое новое прикосновение болезненно плавит лед внутри меня.

Нервы оголяются как провода под напряжением, Ян пробивает изоляцию, тягуче забираясь мне под кожу.