Ты будешь страдать, дорогая

- Я хочу отдохнуть.., и... - И что? Ей нужно время и место, чтобы подумать, вот что. Необходимо как-то выбираться из этого кошмара.

- Si, я понимать, - расплылась в улыбке Мария. - Позже я приносить вам еду. - Она засеменила в глубь темного коридора.

Облегченно вздохнув, Джемма бегом побежала к своей комнате. Она сбросила одежду, выкупалась и, завернувшись в полотенце, рухнула на кровать. От перебранки с Фелипе у нее дико разболелась голова. Как много было сказано за эту короткую, но мучительную ссору. Такую Джемму Соумс он не знает - так он сказал. Какая разница? Когда-то она была счастливой и беззаботной, а потом стала угрюмой и желчной, и все по его вине.

В самом деле, как мало они знают друг о друге. Они были близки физически но и только. Ни за что на свете она не могла бы предположить в нем столько жестокости. Сама мысль о том, что он вызвал ее сюда, чтобы заставить страдать, повергала в изумление. Он решил, что она его отвергла, испанская кровь взыграла от подобного унижения, и теперь он полон решимости подвергнуть ее такому же унижению.

Джемма зарылась лицом в прохладный атлас покрывала. Она чувствовала себя больной и измотанной. Господи, лучше бы она послушалась маму и не приняла этот заказ!

Очнувшись наконец от глубокого сна, она обнаружила, что уже совсем темно. Свечки в витых железных подсвечниках разливали мягкий янтарный свет. Над кроватью еле слышно шелестел вентилятор. На какую-то долю секунды Джемма не могла сообразить, где находится, но потом черная тоска снова, как облаком, накрыла ее.

Она поднялась и, плеснув на заспанное лицо воды, увидела, что ее белый халатик, свежевыглаженный, висит на двери ванной.

Джемма набросила его и, вернувшись в комнату, обнаружила, что Мария разобрала все ее вещи, выгладила их и развесила по шкафам.

- Вы просыпаться, - произнесла Мария, неслышно входя в комнату. - Фелипе хотел бы вас видеть за ужином, но он не велеть вас беспокоить, если вам еще плохо после самолета.

Подобное внимание со стороны Фелипе раньше ничуть бы не удивило Джемму, но сейчас показалось подозрительным. Правда, у него было время подумать и понять, насколько необоснованными были его обвинения.

- Мне немножко лучше, Мария, но я еще не в силах одеться и спуститься к ужину. Сеньор де Навас не вернулся?

- Нет, и не раньше чем через два дня, - ответила Мария, заправляя постель.

Жаль, подумала Джемма, для него, для отца, я бы сделала усилие. Но мысль об отце уже не возбуждала ее, она вызывала лишь сожаление. Не стоило сюда приезжать.

Итак, придется помаяться день-другой, пока он не приедет. При других обстоятельствах она даже обрадовалась бы ожиданию. Смогла бы отдохнуть после полета и собраться с силами перед встречей с родным отцом. Но теперь, рядом с Фелипе, готовым постоянно ее мучить, ожидание превратится в двойную муку. Тоска накрыла ее второй волной отчаяния.

- Сеньорита... - начала Мария, но вдруг застеснялась и замолчала, смущенно зардевшись.

- Называйте меня Джеммой, пожалуйста, - ласково, чтобы успокоить ее, произнесла Джемма. Мария улыбнулась.

- Джемма, - повторила она. Мягкое "дж" далось ей с трудом, как будто что-то застряло у нее в горле. - Фелипе - он мне говорить, зачем вы здесь...

Джемма замерла, держа расческу над головой. Нет, не мог же он посвятить экономку в их секрет, сообщить ей, что когда-то они были любовниками, и объяснить ей причину, по которой он устроил этот заказ?!

- Это есть моя дочка, Кристина. Она любить американо, и он в один день вернуться домой и, может быть, взять мою дочку с собой.., а она все, что я иметь. Может.., у вас есть время.., делать.., делать маленькая картинка... Она вдруг замотала головой. - Нет, я не должна просить...

Джемма улыбнулась - от облегчения и удовольствия.

- О, Мария, вы хотите, чтобы я написала портрет вашей дочери?

Мария снова замотала головой и в умоляющем жесте сцепила перед собой руки.

- Я не должна была просить...

- Нет-нет, я очень рада, - рассмеялась Джемма. Бесподобная мысль! Теперь ей есть чем занять себя! За это время, может быть, уляжется сумбур в голове. К тому же отказать в такой отчаянной материнской просьбе просто невозможно.

- Я платить, - улыбнулась Мария.

- Ни за что! - запротестовала Джемма. - Это будет моим подарком. Я сделаю это с удовольствием. - И она подтвердила свои слова легким пожатием руки женщины.

Зардевшись от смущения, Мария направилась к выходу и у самой двери снова остановилась.

- Я приносить еду. Вы должны есть, а я расскажу Кристине. Она будет в восторге.