Ты будешь страдать, дорогая

- Мне нужно все тебе рассказать, Фелипе, - хрипло шепнула она. - О маме и Агустине...

- И о нас, Джемма, - настойчиво добавил он. - Мы должны поговорить о нас, мы должны прекратить пытки друг друга...

Она чуть-чуть улыбнулась сквозь слезы.

- Я не знала, что тоже мучаю тебя.

- Ты даже не можешь себе представить - как! Лондон остался в прошлом, а потом ничего, просто смерть при жизни. Ни единого момента не проходило без того, чтобы я не травил себя мыслями, что ты меня не любишь.

- Я всегда любила тебя, Фелипе, и меня измучила боль, когда ты уехал. Теперь я знаю, почему ты улетел в Нью-Йорк; Агустин объяснил, что ты должен был подписать какие-то документы...

- Да, он вызвал нас обоих, причем потребовал немедленного возвращения. У меня не было возможности позвонить тебе до отъезда, а в Нью-Йорке все оказалось куда сложнее, чем я рассчитывал. Такие семейные совещания, как правило, всегда откладываются из-за более неотложных дел, но в тот момент Агустину вдруг понадобилось решить все и сразу. Компания у него довольно большая, а мы с Бьянкой - его семья... - Он смущенно затих, осознав, что выразился неточно.

Джемма теперь тоже входила в эту семью, но она ничего не сказала, как не сказала и о признании Бьянки в том, что это она заставила Агустина вызвать их в Нью-Йорк. Довольно проблем и резких слов, пора оставить прошлое в покое.

- Я ничего этого тогда не знала, Фелипе. Я просто решила, что ты любишь Бьянку, а не меня. Потом.., потом ты устроил этот заказ, и я узнала о своем отце...

Ласковым поцелуем он стер горечь последних слов, и Джемма почувствовала, как медленно, очень медленно из души ее уходит напряжение. Сердце шептало ей о свободе любить, и она знала, что теперь это становится реальностью, но ее измученное сознание не могло в один миг, вот так просто освободиться от тяжких воспоминаний. Она оторвала губы от его рта и прижалась поцелуем к щеке.

- Пожалуйста, Фелипе, пожалуйста, позволь мне рассказать.

Положив голову Джеммы себе на грудь и заключив ее в кольцо нежных рук, он целовал ее влажные волосы, а она, запинаясь, начала говорить. Речь ее звучала то ясно, то сбивчиво, а иногда, когда голос отказывал ей, и вовсе затихала. Она чувствовала, когда ее рассказ вызывал в нем волнение, - поцелуи тогда прекращались, и его тело напрягалось. А если она в продолжение рассказа порой не могла сдержать слез, он смахивал их с ее щек теплыми ладонями.

- И ты не говорила об этом Агустину? - спросил он под конец.

- Разве это мыслимо? Вот так вот взять и объявить, что я его дочь? К тому же после того, как он рассказал мне, что думает, будто моя мама предала его...

- Как ты предала меня, - пробормотал Фелипе, и она обратила на него полные смятения огромные карие глаза.

- Фелипе, ты думал, что я тебя предала? Какая жестокая ирония! История возвращается на круги своя...

Кольцо его рук сильнее сжалось вокруг нее.

- Истории не будет позволено вернуться на круги своя, потому что я никогда не отпущу тебя...

- Агустин ни за что не разрешит... Фелипе громко расхохотался.

- Он не может остановить нас, querida. Я люблю тебя и намерен жениться на тебе, чтобы навсегда покончить с этой нервотрепкой.

- Но Бьянка...

- Бьянка никогда ничего не значила для меня, Джемма. Да как ты могла такое подумать?

- Ты сам сказал, что она была большей частью твоей жизни, чем я.

- Только в смысле времени. Будучи родственниками, мы просто чаще встречались, вот и все. Никогда в жизни я не собирался жениться на ней, что бы там ни говорил Агустин.

- Но ведь ты был в бешенстве, когда думал, что Майк ее соблазняет.

- Только потому, что я думал, что он обманывает Кристину.

- О.., но.., ты использовал ее, чтобы мучить меня...

Он не позволил ей закончить, наклонился ниже и, глядя ей в лицо, произнес:

- Любовь может быть страшно разрушительной, дорогая. Я был до такой степени одержим тобой, что почти ненавидел - звучит дико, но это правда. Я натравил на тебя Бьянку, потому что хотел, чтобы ты страдала так же, как страдал я.

- Тогда ты прежде всего должен был бы верить, что я очень люблю тебя. Иначе ты не мог бы надеяться на мои страдания.

- Я знал, что в Лондоне мы были искренни, но думал, что с тех пор что-то изменило твои чувства ко мне. И я захотел возродить нашу страсть - а потом разрушить ее, для обоих. Но после той ночи любви здесь я стал надеяться, молиться... Я думал, что ты любишь меня, жаждешь меня. Я знал, что моя любовь к тебе всегда была жива, а потом приехал Агустин с Бьянкой...

- А я думала, ты сделал это нарочно, чтобы добавить еще больше к моим пыткам... После того скандала за ужином я узнала, что ты сын Агустина, мне сказала Мария, только она не уточнила, что ты приемный сын, и...

Он потерся губами о ее губы.

- И ты решила, что занималась любовью с единокровным братом?.. - (Джемма отвернулась от него и закусила дрожащую губу.) - Джемма, - жарко выдохнул Фелипе, и тревожная морщинка перерезала его лоб, - все позади. Тебе нечего стыдиться.

Ее глаза округлились, в них заблестели слезы.