Ты будешь страдать, дорогая

- Нет, Фелипе, - задохнулась она от горестного стона. - Понимаешь.., даже.., даже когда я думала, что мы с тобой родственники.., я.., все равно любила тебя.., все равно хотела...

Фелипе на мгновение окаменел.

- И если бы я продолжал домогаться тебя.., ты боялась, что позволила бы этому произойти?

- Конечно! - зарыдала она. - Я не знала, смогу ли я удержать тебя...

- Но ты это сделала, глупышка, - настаивал Фелипе, стиснув ее плечи. Неужели ты не понимаешь, что сделала это? В душе, Джемма, я мог бы взять тебя, и потом, когда я сдернул полотенце, чтобы подразнить, мне было так легко взять тебя...

- Но ты не стал! - напомнила Джемма. - Потому что ненавидел меня.

- Нет, я тебя не ненавидел. Я любил тебя больше, чем когда-либо, и не овладел тобой только потому, что ты меня останавливала. Я видел этот запрет в твоих глазах, я видел в них страх. Для меня это было что-то новое, и я решил, что сам добился этого, своей дикой пыткой и местью. Видишь, Джемма, ты меня остановила...

- Я не знала. - Может ли она в это поверить? Чтобы жить дальше - придется постараться.

- Не стоит мучить себя мыслями о том, чего никогда не могло произойти, Джемма. Эти мысли способны разрушить человека.

Ей даже удалось слабо улыбнуться. Она покачала головой.

- Хороший совет, учитывая, что он исходит от тебя.

Он улыбнулся в ответ, заглянул ей в глаза, и беспокойство покинуло ее сердце. Он обнял ее и уложил на спину, и, когда его губы приблизились к ее, она поняла, что с этим поцелуем исчезла последняя тень сомнения.

Поцелуй Фелипе все длился, унося Джемму от боли и страданий. Они могли любить друг друга без наказания, без стыда. Ничто теперь не могло омрачить сладость восторга.

В этой любовной прелюдии не было спешки, напора, лихорадочной настойчивости. Экстаз и сумасшедшая страсть придут позже, когда чувства выйдут из-под контроля и повлекут влюбленных за собой. А пока их вело желание любви, утешения и нежности, которые их сердца готовы были излить друг на друга.

Фелипе медленно освободил Джемму от мокрой одежды, мягко рассмеялся в ответ на ее гримаску, когда соломинки укололи ее обнаженную кожу. Он достал и расстелил под ней попону, и она помогла ему раздеться, дрожащими, неловкими пальцами стянула мокрую рубашку и сырые от дождя джинсы. Фелипе опустился на колени рядом с ней - обнаженный, сильный, бронзовый и влажно мерцающий. Он был прекрасен, и Джемма протянула руки, чтобы провести кончиками пальцев по его груди, ощутить, как напрягаются и вздрагивают его мускулы от ее прикосновения. Его глаза, губы, руки подарили ей восторг обожания, и Джемма каждой клеточкой души и тела отозвалась на его ласки. Жажда получать и отдавать любовь поднимала их к новым вершинам дерзаний.

Страсть нарастала, они отдались ее напору, и каждый поцелуй, каждое прикосновение становились все жарче, все настойчивее. Джемма томилась желанием ощутить его внутри себя, и нежная просьба об этом готова была сорваться с ее губ.

Их взгляды слились, когда он приподнял ее бедра для первого мощного толчка. Он любил этот момент обладания, это изысканное вторжение в мир влажной чувственности, трепетного, упругого тепла, от которого воспламенялись нервы, заставляя приближать непостижимый и загадочный миг экстаза.

Джемма смотрела на него, наслаждаясь его взглядом победителя, блеском зубов, стиснутых, будто от боли, когда он проник в нее до конца. Этот взгляд зажег Джемму восторгом, огнем желания, в один миг поглотившим ее с головой. Он был внутри ее, и мощь его пульсирующей плоти доказывала ей, что их любовь совершенна, прекрасна и несомненна. Она задвигалась с ним в едином глубоком ритме, поднимаясь за грань реальности.

Из ее груди вырвался крик, когда она уже не в силах была сдерживаться, когда она готова была умереть от близости взрыва.

- Я не могу больше сдерживаться!.. - закричала она и выгнулась ему навстречу.

- Не пытайся, querida, не останавливай нашу любовь.., сейчас, любовь моя, сейчас!

Они воспарили вместе, сокрушив барьеры экстаза. Золотистая, огненная лава жизненной силы забила сказочным ключом одновременно с потоком их слов любви, освобождения, благодарности. Они были свободны, паря, как птицы, в безоблачном голубом небе счастья, свободны для любви и вечной жизни - вдвоем.

- Фелипе мне все рассказал.

Джемма нервным движением одернула рабочую рубашку и взглянула на своего отца, который усаживался в привычной позе на кресле - для последнего сеанса. Полотно нисколько не пострадало при падении, но нервы Джеммы от ожидания этой встречи-объяснения настрадались предостаточно.

- Я не могла сама рассказать тебе, - призналась она и взяла в руки палитру, гадая, удастся ли ей вообще закончить этот портрет без нервного срыва.

Бьянка собрала вещи и ожидала вылета. Майк должен был отвезти ее в Каракас - с Марией и Кристиной в качестве провожатых, на тот случай, если она вдруг раскапризничается. Странно, но Агустин тоже собирался в поездку, Джемма не знала куда - и не особенно задумывалась над этим. Мысли ее были заняты другим: Фелипе и разговором с отцом.