Ты будешь жить (сборник)

Журналиста застрелили в первый же день. Пленных гнали за колонной боевиков. На них нагрузили мешки с провиантом, медикаментами, вещами. Большое рыхлое тело, привыкшее к мягкому креслу и спокойной жизни, отказалось повиноваться. Журналист сел на дороге и сказал:

– Больше не могу, можете меня убить.

Его никто не уговаривал и не поднимал – отряд спешил.

К нему просто подошёл один из боевиков и выстрелил ему в рот. Тело журналиста осталось лежать в придорожной канаве. Лётчик с содроганием произнёс:

– Господи, я вспомнил, это же был журналист с мировым именем. Я читал его очерки в западных газетах.

После этого убийства у Саши, московского МЧСовца, привезшему в Чечню гуманитарную помощь, поехала крыша. Он безостановочно что-то бормотал. На коротком привале он кинулся на часового и стал его душить. Его били по голове сапогами и прикладами автоматов. Когда Саша отпустил горло, его за ноги оттащили в сторону и после короткого совещания отрубили сначала руки, потом голову.

Ночевали в лесу. Боевики разожгли костёр. Пленные сгрудились в одну кучу – так было теплее. Сергей отошёл под дерево справить нужду. Вытащил из ботинок шнурки, сделал удавку. Потом вернулся к своим. Боевики дежурили у костра по двое, несколько раз за ночь часовые подходили к пленным, светили фонариком, пересчитывали. Сергей подождал, когда один из часовых залез в палатку. Потом он подполз к костру и дождался, когда второй караульный хоть на минуту выпустит из рук автомат, накинул ему удавку на шею и, упершись коленями в спину, задушил. Затем снял с мёртвого тела вонючую разгрузку с запасными магазинами и гранатами, с пояса – длинный нож в кожаных ножнах. Мёртвое тело оттащил в темноту, накинул на себя бушлат, натянул на глаза шапку, сделал вид, что дремлет. В это время вернулся первый часовой, от него пахнуло запахом анаши.

– Ваха, не спи, я у Рамзана взял папиросу.

Глубоко затянулся, шумно втянув в себя воздух, кончик папиросы превратился в маленькую, красную точку. Громко щёлкнула конопляная семечка в папиросе. Макаров протянул руку за «косяком», пока «чех», прижмурив глаза, выпускал дым, обнял его за шею и всадил в сердце клинок. Макаров впервые в жизни убивал человека ножом. Было ощущение, что клинок вошёл в плетёную корзину, сначала лёгкое сопротивление грудной клетки, потом – пустота.

Первым желанием было бежать одному. То, что он сейчас сделал, было продиктовано желанием умереть. Сергей не хотел больше сидеть в вонючей яме, каждую ночь ожидая, что сегодня перережут горло. Он не хотел больше унижений и боли. Но после того, как в его руках появилось оружие, внезапно захотелось жить.

Сергей подполз к пленным. Подполковник зашептал:

– Я всё видел! Что будем делать?

Буди пацанов, пусть валят отсюда, как можно дальше.

Если повезёт, то будут жить. А мы с тобой их сейчас прикроем.

Лётчик расталкивал спящих заложников, коротко объясняя, что делать и они уползали в темноту. Макаров достал из разгрузки гранату, разогнул усики чеки:

– Из автомата стрелял?

– Стрелял. В училище.

– Ну, тогда справишься.

Протянул ему автомат.

– Патрон уже в патроннике, как свистну, открываешь огонь по палатке с «чехами», бей очередями. Как расстреляешь магазин, сразу отходи, а там уж, как Господь даст.

Пожал лётчику локоть, пополз к палатке. Поставил автомат на автоматический огонь, потом выдернул из гранаты кольцо, свистнул и одновременно метнул гранату к палатке.

Автомат подполковника почему-то начал стрелять одиночными. «Эх! Надо было самому снять с предохранителя» – подумал он.

Чеченцы умели воевать. Почти одновременно со взрывом гранаты, из палатки раздались ответные выстрелы. Стреляли на звук, подполковник рухнул на колени и упал лицом в землю. Макаров кинул ещё одну гранату, поменял магазин и подполз к лётчику. Автоматная очередь снесла подполковнику пол-лица.

Сергей отстегнул от его автомата магазин и пополз в темноту. Всю ночь он шёл по лесу, чтобы не заблудиться и не ходить по кругу, шёл по звёздам. Шипы терновника рвали одежду, царапали лицо и руки. Он брёл, как в полусне, бред мешался с явью, но он знал, что если за ночь не выйдет к своим, днем его подстрелят или захватят в плен. В плен решил не сдаваться, перед глазами стояла отрубленная Сашкина голова. Он шёл через лес, зажав в кулаке гранату с разогнутыми усиками. Так, с гранатой в руке, он и вышел на блок-пост. Уже рассветало, через пост двигались первые машины. Когда он, в окровавленном рваном бушлате, с автоматом и гранатой в руках, вывалился из леса и пошёл по полю, дежурившие остолбенели. Макаров рассудка не лишился, загнул усики на гранате, положил оружие на землю и только после этого потерял сознание.

После двухнедельного лечения в госпитале он был уже в полку. Ехать в отпуск отказался. В первом же бою он отрезал две головы.

Аты-баты