Ты даешь мне крылья

— Я… наверное, я хотел бы, чтобы мой отец узнал обо всем гораздо позже, — сдавленно попросил юноша. — Я не хочу… видеть его лицо…

— Предпочитаете, чтобы он узнал обо всем в суде? — язвительно поинтересовался Эрхан. — Вероятно, у вас не будет даже возможности попрощаться.

— Нет, — сглотнул юноша. — Я… я напишу ему письмо. До приезда оставлю управляющего.

Эрин, несмотря на доказательства и признание вины Горнина, стало его отчаянно жаль. Его звонкий голос, голос молодого певца, голос молодости и счастья, казалось, сорвался на верхней ноте и навсегда охрип. Погасла жизнь в глазах, опустились плечи.

— Бер-Госс превращает всё, чего он касается, в грязь и тлен, — вполголоса произнес Эрхан.

Молодой Горнин стоял, пошатываясь, словно не понимая, что жизнь продолжается. Он был очень бледен, глаза его блуждали.

— Я рад, что вы пришли, — сказал внезапно он, обращаясь к Эрхану. — Больше всего я страшился, что никто ничего не узнает.

Эрхан удивленно вскинул брови. Как бы ему ни хотелось обратного, юноша явно говорил правду. А из юноши уже полилось — не остановить.

— Я устал жить в вечном страхе. Каждый день я жду, что за мной придут. Каждая ночь приносит кошмары. Я готов был сам прийти и рассказать о преступлении, совершенном мной, но я отчаянный трус. Я боюсь суда и очень боюсь смерти, но лучше умереть человеком, чем жить уродом и убийцей. Это по моей вине были убиты жена и наследник Харриана. Это я погубил множество ни в чем неповинных людей. Мне казалось, что я смогу с этим жить, что я достоин большего, чем получил по праву рождения, но я не могу… я не хочу. Я не хочу любви людей, у которых из-за меня погибли близкие. Я не достоин ни капли милости. Я один… один во всем виноват, и нет мне прощенья.

Он упал на колени, закрыл лицо руками. Не заплакал, нет. Просто принялся раскачиваться из стороны в сторону. Эрхан силой поднял его, увел в дом и усадил в кресло.

— Что же, Вы сами придумали этот план? — мягко прикоснулась к его колену Эрин. — С опальным князем, с захватом города?

— Да. Я хотел бы сказать, что моим разумом завладел демон, но увы…

— Я помогу тебе, Горнин, — сухо сказал Эрхан. — Демона этого зовут Джан Бер-Госс.

— Нет! — горячо воскликнул Горнин. — Я один!

— Ваше стремление обелить своего родича весьма похвально, — перебила его Эрин. — Но, право, не стоит стараться. Он даже без этой… аферы… пойдет… побежт на эшафот вперед Вас. За ним числится достаточно грязи.

И поскольку Горнин продолжал защищать своего дядю, Эрин дала ему некоторые свои записи. Юноша читал долго. Эрин и Эрхан не мешали ему. Когда Горнин поднял безумные от ужаса и отчаяния глаза, лицо его было в слезах.

— Мне стыдно, что я его родственник, — тихо сказал он. — Род Бер-Госсов должен быть уничтожен, стерт с лица земли. Я был с ним как одержимый. Все, что он говорил, казалось таким правильным, таким верным. Я горел его огнем, был игрушкой в его руках! Когда мне удавалось долго с ним не встречаться, я приходил в ужас от своих поступков, но он появлялся вновь, и я покорно и даже со сладострастием соглашался с его планами.

— Сколько тебе было лет? — спросил Эрхан.

— Семнадцать, — опустил голову юноша. — Я вполне мог отказаться.

— Быть рядом с Бер-Госсом и не подхватить его заразу, очень сложно, — сказала Эрин тихо. — Утешит ли тебя, что я, ненавидя его, поддавалась его чарам и невольно соглашалась с его речами?

— Госпожа? — удивленно спросил Горнин.

Эрхан усмехнулся. Мальчик даже не спросил, кто они такие, так он рад был давно ожидаемому разоблачению.

— Я Эрин, твоя будущая королева, — мягко сказала девушка. — И первым моим решением будет твоя смерть.

— Я готов, госпожа. Я давно уже готов. Вы оказали мне честь, лично занявшись моим делом.

— Твоим делом занимается мой дядя, Эрхан. Я только судья.

Горнин наконец-то взглянул на Эрхана, и на лице его отразилось некоторое замешательство.

— Мы встречались, господин? Ваше лицо мне смутно знакомо.

— В то время я был лейтенантом Харриана, — смущенно признался Эрхан.

— Действительно. Именно вы отстояли тогда, в самый первый раз поместье. Я рад, что вы живы. Бер-Госс сказал, что вы почти прорвались тогда, и он лично проконтролировал вашу смерть.

— Он солгал, — мрачно ответил Эрхан. — Меня оставили умирать в глухом лесу, привязав к дереву и расстреляв почти в упор из арбалетов. Просто для развлечения. Только они не знали, что у леса есть глаза. По иронии судьбы мой спаситель всё же смог доставить послание куда следовало…

— Эрхан! — изумленно воскликнула Эрин. — Что же это? Бер-Госс лично присутствовал при расправе?

— О да! Только тогда я всё понял. До этого были только подозрения, я видел, что с молодым Горнином что-то не так, очень не так, но не мог понять. Он ведь все время был на виду, он просто не мог успеть натворить всё то, что совершил Бер-Госс.

— Но ведь ты сидел с ним за одним столом! Как же он не узнал тебя?

— Не так-то просто узнать человека, которого ты видел один раз в жизни, да еще обрек на верную смерть. У меня были длинные волосы, борода, другая одежда, я был измучен…