Я догадывалась, что произошло, но все равно спросила, нерешительно ступив вперед:
‒ Что случилось?
Майло не сразу поднял глаза на меня, и мне не понравилось то, что я увидела в них. Казалось, он из последних сил сдерживает в себе ярость.
‒ А на что это похоже, Эми? ‒ процедил он, разговаривая будто со слабоумной.
Его тон задел меня, но я проглотила обиду. Опустившись перед ним на корточки, я сказала:
‒ Давай я помогу тебе.
Я протянула ему руку, но он так взглянул на нее, словно я подала ему банку с ядом.
Майло не собирался принимать помощь от меня. Я считала, что это глупо – это ничуть не унизило бы его, но очевидно, сам он считал иначе.
Не озвучивая свои мысли, дабы не делать хуже, я молча опустила руку, позволив себе только тихий вздох поражения.
Мне стало грустно, что настроение Майло было испорчено таким неприятным образом. Всего полчаса назад, когда мы были в его спальне, все было замечательно, а теперь…
Я поднялась, помедлила, потом подняла с пола трость и, надеясь, что на этот раз он уступит, положила ее возле Майло, который не спускал с меня странного взгляда – у меня от него мурашки по коже бегали. А после вышла из кухни.
Решив, что на этом мы можем считать инцидент исчерпанным, я села на диван и включила телевизор – по National Geographic показывали передачу про львов.
Мне хотелось дать ему время успокоиться, и я совершенно точно не собиралась обговаривать то, что произошло. Уже успела понять, что Майло довольно остро относился к ограничениям, которые накладывала на него травма.
Меня это не беспокоило, но очень беспокоило его, поэтому я предпочитала делать вид, что проблемы не существует. Хотя она была и периодически причиняла сложности. Вот как сегодня с его реакцией, когда он не удержался на ногах, и я стала тому свидетелем.
Через минут десять Майло вышел из кухни и, остановившись в проходе, посмотрел на меня. Это был не просто брошенный взгляд, а затяжной, служивший привлечь мое внимание.
Ему это удалось.
Я перевела взгляд с экрана телевизора на мужчину, и тогда он сказал:
‒ Ты должна уйти.
Я отключила звук, подумав, что могла неправильно расслышать. Майло прогонял меня?
Нет, должно быть, я неверно поняла.
Зачем ему делать это?
‒ Что?
‒ Ты должна уйти, ‒ терпеливо повторил он, не дрогнув.
Само спокойствие. Он на самом деле прогонял меня, и при этом был уравновешенным, полностью отдавал отчет в том, что делает.
‒ Ты хочешь, чтобы я ушла? ‒ отупело переспросила я, потому что все еще отказывалась понимать, почему он делает это.
Майло вздохнул, пройдя в комнату, но все же сохраняя дистанцию между нами.
‒ Хочу.
Это одно, единственное слово, казалось, разбило мое сердце.
Никто никогда прежде не делал мне так больно. Так просто. Одним словом.
‒ Это из-за того, что случилось? ‒ Я слабо улыбнулась, просто чтобы не заплакать. Я бы могла. Слезы готовы были пролиться, но я пыталась не допустить этого. ‒ Если да, тогда ты совершаешь ошибку, потому что это такая ерунда! В этом нет ничего…
‒ То, что случилось, здесь не причем, ‒ оборвал мой волнительный поток мужчина. Не думаю, что он был искренен. Или сам убеждал себя в этом. ‒ Просто это… ‒ Он пожал плечами, ‒ надо закончить.
Я моргнула – мои глаза стали влажными, и я прикусила щеку изнутри, сдерживаясь изо всех сил.
‒ Почему? ‒ Я поразилась тому, как задушено прозвучал мой голос.
‒ Ты скоро вернешься в колледж, а я даже не знаю, останусь здесь, или может, уеду из Гери и… в моей жизни сейчас все неопределенно, Эми, и такие отношения не то, что надо нам обоим.
Я не могла поверить, что слышу это! Казалось, он подготовил текст заранее, но я все равно слышала, как надламывался его голос, хотя он и старался сохранять свою долбанную невозмутимость.
Как давно он собирался выдать мне эту фальшивую речь?
Может, падение и правда не причем?
‒ Ты собираешься уехать? ‒ Я начала злиться и это придало твердости моему голосу. ‒ Ты больше трех лет провел в этом городе, а теперь вдруг надумал уехать?
‒ Я с самого начала не планировал оставаться здесь надолго, но мое пребывание в Индиане и так затянулось, ‒ словно обороняясь, ответил он. ‒ Я был здесь, потому что мой друг нуждался во мне, и откровенно – я сам нуждался в переменах, но это не моя жизнь, так что…
Он пожал плечами, замолчав.
Большего бреда я просто не слышала!
‒ Знаешь, что я думаю?! ‒ вскочив с дивана и разочарованно глядя на него, повысила голос я. ‒ Ты испугался! Это не попытка вернуть себе свою жизнь, Майло, потому что открою тебе секрет – это и есть твоя жизнь! ‒ Я развела руками, подразумевая под этим его дом, этот город, людей, которые его окружали. Себя, в конце концов! ‒ Это не перевалочный пункт – никто не живет на одном месте несколько лет, просто чтобы переждать, когда найдет что-то настоящее! И ты знаешь это не хуже меня, но, возможно, обманываешь себя! ‒ Я ткнула пальцем в его сторону, и по выражению его лица поняла, что попала в точку. ‒ Если ты, правда, хочешь, чтобы я ушла – я уйду. Но, пожалуйста, будь честен со мной!
Я замолчала, посмотрев на него в ожидании ответа. На его лице была написана досада и колебание.