Ты, я и Гийом

– Как скажешь. – Я робко улыбнулась в ответ. После всех его стараний и приготовлений с моей стороны было бы просто свинством испортить человеку вечер.

Мы выпили. Слава поставил свой бокал на стол и обошел меня сзади. Обхватил руками за талию и крепко к себе прижал. Я напряглась – ощущение было неприятным, – но вырываться не стала.

– Ян, – Слава говорил шелестящим шепотом.

– Что? – спросила я намеренно громко.

– Не кричи, – тихо попросил он.

– Буду, – твердо возразила я.

– Ты что, боишься меня? – Он с трудом вытащил из моих рук бокал, в который я вцепилась мертвой хваткой, и повернул меня к себе лицом. – Яна, это же смешно.

– Тогда смейся, – сама того не желая, я начала дрожать как от холода в его руках.

– Ну что ты, что ты! – Он потянул меня к кровати, сел сам и усадил меня к себе на колени.

Противный ком, предвещающий слезы, подкатил к самому горлу: от прикосновений мужа я не ощущала ничего, кроме неприятного и тяжелого страха. Хотелось оттолкнуть этого чужого мне человека, вырваться, убежать. Усилием воли я не позволила себе этого сделать, но вся гамма чувств, похоже, отразилась на моем лице. Слава посмотрел на меня зло, а потом пересадил на кровать.

– Яна, послушай меня. – Он заговорил четко, произнося каждое слово отдельно: – Тебе нужно к врачу.

– Зачем? – Я сидела, закрыв лицо руками.

– Потому что ты больна. – Он чуть-чуть отодвинулся. – У тебя психоз, понятно?

– Какой еще психоз? – Я отняла руки от лица и внимательно посмотрела на мужа – вот уж не ожидала, что он способен снизойти до анализа моих душевных состояний. Мне всегда казалось, что у него другая, никак не связанная со мною жизнь.

– Такой! Вызванный этим твоим извращенцем Аполлинером. – Слава буравил меня злобными глазами. – Я тут почитал на днях ваши «Одиннадцать тысяч палок». Чуть не стал импотентом!

– Что, в оригинале? – Я невольно засмеялась. – И почему «наши»? Я соавтором не выступала.

– Да какая разница! – Слава бросил на меня колючий взгляд. – Зато напереводила достаточно – мне лично хватило. Ты посмотри, до чего он тебя довел! Ужас, да и только!

– Что – ужас-то? – Я продолжала хихикать, никак не могла остановиться.

– Мы с тобой не живем как муж и жена уже больше двух лет! – Слава явно нервничал, зато я вдруг стала неожиданно спокойной. – Сначала я, дурак, думал, что все это беременность, роды, стресс. Потом смотрю – другие-то ничего, рожают и трахаются дальше. А ты больна! Фригидна! Да и неудивительно – после мерзких вывертов твоего дорогого Аполлинера.

– А зачем ты его читал? – спросила я серьезно. – Это же совершенно не твое. И, кстати, откуда сведения о том, как другие «рожают и трахаются дальше»?

– Не в-важно! – Слава споткнулся на полуслове, но тут же исправился. – Друзья говорят!

– А-а-а. – Я понимающе кивнула и порадовалась про себя тому, что у мужа моего, кажется, случаются любовницы. Ну, или постоянная одна – не суть.

– Хорошо. – Я взяла его за руку. – Про лечение мы поговорим. Потом. А сейчас – пойдем лучше ужинать, пока не поздно, и гулять.

Я вышла из комнаты, предварительно и с удовольствием задув все свечи. Слава взял ключи и побрел за мной. Настроение у меня было самое что ни на есть прекрасное – полезно все-таки иногда поговорить с собственным мужем. Много нового и о нем, и о себе узнаешь. Особенно порадовала меня его реакция на прозу Костровицкого: как ни крути, а эпицентр чувств. Можно сказать, Аполлинер собственным телом только что прикрыл Артема – если бы не пресловутый эротический роман, чем бы Слава объяснил себе произошедшие во мне в последнее время перемены?

Супруг мой был чернее тучи. А я никак не могла сообразить – почему. Если ему давно понятен тот простой факт, что я его уже не люблю, а он сам, по большому счету, никогда не испытывал ко мне чувств, зачем, настойчиво и неумело, играть роль заботливого супруга? Зачем обманывать себя, да и меня заодно? Просто потому что мы женаты, так, что ли? Можно ведь спокойно и честно поговорить (я бы лично с удовольствием уже все ему рассказала, боялась только вызвать серию семейных истерик и скандалов – как и Артема, от всего этого меня тошнило), и вместе решить, как жить дальше. Так ведь нет, он упорно делает вид, что мы с ним муж и жена. Но смысл-то имеют не формальности и штампы, а любовь! Хотя, если уж весьма «продвинутый» Артем был не в состоянии это понять, куда уж недалекому Славе? И все равно я не понимала, почему бы не признать это. Ханжество просто – думать одно, а делать другое. Да-а-а. Видимо, разные книги мы с ним в детстве читали! Да и потом. Вот и получилось два совсем разных человека.

В моей-то литературе, включая творчество Аполлинера, значение всегда имела только любовь.