Ты, я и Париж

Она не знала. Подумать не могла, что дочку спас не неизвестный герой, а Ян. Он же сам сказал, чтобы она не рассчитывала на его помощь. Да что там помощь, он ведь отказал ей даже в такой малости, как… Она пришла, как договаривались, а его не оказалось дома. А сейчас профессор Прэтчет хочет убедить ее, что Ян согласился стать донором. Нет оснований ему не верить, но Ян…

Почему в таком случае он ничего ей не сказал? Почему ни разу не навестил, не узнал, как они с дочкой?..

Бессмысленные вопросы. Ответить на них может только Ян. И она обязательно его спросит, если они встретятся…

— Мама, смотри, я похожа на Красную Шапочку!

Вообще-то, в малиновом берете и плюшевом костюмчике в тон Яна больше напоминала пажа. Не хватало только золотистых кудрей, но это не беда — кудри отрастут, и нездоровая бледность пройдет, и синие круги под глазами, и ужасная худоба. С худобой обещала бороться тетя Надя. Они с Анной Леопольдовной вчера прилетели из России, специально к возвращению Яночки домой. А сегодня утром обе встали ни свет ни заря. Тетя Надя оккупировала кухню, а Анна Леопольдовна принялась за генеральную уборку. Заверения Тины, что она убрала квартиру не далее как вчера, в расчет не принимались. «Наша маленькая девочка должна жить в идеальной чистоте. Клементина, ты же сама слышала рекомендации врачей. И надо что-то срочно делать с воздухом. Это не воздух, а настоящий кошмар».

Да, с воздухом действительно нужно было что-то делать, и этим вопросом вплотную занялся дядя Вася. Загородный домик, маленький, но очень уютный, с настоящим садом и традиционным английским газоном будет готов к встрече жильцов к концу следующей недели. Яна хочет щенка, надо обязательно спросить у профессора, можно ли им завести собаку.

На улице стояла весна, самая настоящая, с тонким запахом молодой листвы, с салатовой зеленью газонов, солнечными бликами на окнах домов и купающимися в редких лужицах голубями. Яна смотрела на весну широко распахнутыми глазами. Такими глазами могут смотреть на мир только маленькие дети.

Мимо проехала стайка мальчишек на роликах: яркие шлемы, наколенники, рюкзачки за плечами, веер брызг и звонкий смех.

— Мама, я тоже хочу ролики! — Яна прижала кулачки к груди. — Ролики и рюкзак с Винни-Пухом.

— Хорошо, солнышко. — Тина прижала дочку к груди. — Ролики и рюкзак с Винни-Пухом.

— И еще большую куклу. Такую, как вон у того дяди.

— Какую куклу? — Тина обернулась.

…Он тоже выглядел по-весеннему: джинсы, тонкий свитер, кроссовки. В руках — огромная кукла, мечта всех маленьких девочек.

Ян. Ян в Лондоне, почти у дверей клиники, с мечтой всех маленьких девочек под мышкой… Ян не смотрит на нее, он не сводит восхищенного взгляда с их дочки.

— Привет. — Его голос звучал по-другому, не так, как раньше.

— Привет. — Яна не испугалась чужого дядю, за время болезни она привыкла к чужакам.

— Тебе нравится кукла?

— Нравится.

— В таком случае она твоя.

Дочка радостно ахнула, вопросительно посмотрела на Тину.

— Бери, — та ободряюще улыбнулась, перевела взгляд на Яна: — Здравствуй, рада тебя видеть.

— Да? — он скептически усмехнулся. — Наверное, именно поэтому ты запрещала мне встречаться с дочерью? Ты поражаешь меня, Пташка. Я изо всех сил стараюсь понять тебя и не могу.

Она тоже ничего не понимала. Она никогда не запрещала Яну видеться с дочерью. Он сам не хотел. Он хотел развода и не хотел иметь с ней ничего общего. А сейчас он явился сюда и обвиняет ее в том, чего она никогда не совершала. Как же это… нечестно.

Тина бросила быстрый взгляд на дочку — девочка была увлечена куклой. Это хорошо, ей незачем слышать, как ссорятся родители.

— Я не запрещала тебе видеться с дочерью, — сказала она, понизив голос почти до шепота.

— Да, формально ты не имела ничего против, но твой друг, — Ян поморщился, — сообщил, что я смогу увидеть своего ребенка только через месяц. А где бы вы были через месяц? В уютном загородном домике, адрес которого по чистой случайности забыли бы мне сообщить?

— Я не понимаю…

— Мама, — дочка требовательно дернула Тину за рукав, — мама, у нее под пальто есть еще и другая одежда, и ботинки снимаются!

— Да, солнышко, это очень красивая кукла.

— Ты купил ее специально для меня? — девочка снизу вверх посмотрела на Яна.

— Да, моя хорошая, специально для тебя. — Лицо, до этого напряженное и хмурое, изменилось до неузнаваемости. Он с такой нежностью смотрел на их дочь, что у Тины защемило сердце.

— Спасибо, — Яна вдруг вспомнила о хороших манерах. — Я назову ее Клементиной, как маму.

— Конечно, называй ее, как пожелаешь, — не переставая улыбаться, Ян посмотрел на Тину. Теперь в его взгляде не было и сотой доли недавней нежности, только холодная ярость: — Ну, я жду объяснений.

— Мне нечего тебе объяснять. Ты сам от нас отказался.

— Я отказался?! — он повысил голос, бросил быстрый взгляд на Яну и тут же перешел на шепот: — Да как ты смеешь?! Наш ребенок болел, а ты все это время прыгала из одной койки в другую. По-твоему, это забота?