Ты избран

Сколько бы ни было друзей, вызов судьбы всегда встречаешь один на один…

Сенатор Ао, Улл, «Размышления вне кабинета», «Бюллетень Независимого Комитета по наблюдению и арбитражу», вып. III, Стр. 25

Я шёл по монолитному полу из чёрного полированного камня. Высоко над головой был такой же чёрный каменный купол. Многочисленные отверстия в нём должны были, наверное, символизировать тысячи солнц, горящих в бездне космоса. Но сейчас они напоминали скорее дыры в прохудившейся крыше мироздания, из которых тусклыми колоннами спускался вниз свет неяркого дня.

Вообще, архитектура сооружений Космодрома довольно своеобразна. Технический эксперт расписал бы её функциональность и строгую прагматичность. Психолог бы, наверное, отметил, что всё сделано с должным эмоциональным подтекстом. А я бы сказал – всё в ней сделано для того, чтобы несведущий человек растерялся и вёл себя скромнее.

Я, конечно, был здесь не в первый раз. Но всё равно чувствовал эту ноту.

В голове моей вместо подобающих моменту торжественных мыслей вертелись глупые вопросы. Например, почему через дырочки в высоких каменных сводах не просачивается дождь, заставший меня в дороге. Или куда деваются мокрые следы от ботинок на этом чёрном зеркале, в котором мои светлые брюки отражаются нелепым бежевым пятном… И где-то сверху должно быть ещё одно светлое пятно – моё бледное лицо. Перед Аудиенцией не волнуется только глупец.

Я вошёл в центральный зал Резиденции Космодрома. Поперёк этого зала, который официально называется Главным, пролегает широкая полоса ярко-жёлтого цвета, разделяя всё здание Резиденции, со всеми его огромными помещениями, арками и сводами, на две строго симметричные части. Одна из них – для косможителей. Вторая – для планетян. А посередине – Жёлтая Полоса. Граница миров.

На самом деле, эта самая граница устроена несколько сложнее – Жёлтых Полос две. Та, что была сейчас передо мною, именовалась Жёлтой Полосой Внешнего контура. А там, дальше, если преодолеть её и пройти к противоположному выходу из Главного зала, выйти из-под изящной арки на лётное поле Космодрома, пересечь площадку для ожидания, размеченную под наземный космодромный транспорт, и пройти несколько сот метров по прямой, встретится ещё одна Жёлтая Полоса – Внутреннего контура. Она очерчивает границу особой зоны лётного поля со стоянками для звёздных кораблей. Но для планетянина, находящегося снаружи, за десятиметровым забором Космодрома, сути дела это не меняет. Ему-то всё одно, одна Жёлтая Полоса отделяет его от космоса или две.

Меня встречал офицер народа Песчаных в ранге сотника. Ого, такая честь! Обычно тут дежурит какой-нибудь младший чин. Сотник стоял на Жёлтой Полосе в центре Главного зала. Засунув большие пальцы за армейский ремень, офицер неотрывно смотрел на меня, выпятив подбородок. Это был крупный, чуть лысоватый мужик с обыкновенным крестьянским лицом. Но выправка его говорила о том, что сотник если и происходил из Земледельцев, то покинул свою общину очень-очень давно, возможно, ещё в юности. А может, и вовсе был рождён уже на Космодроме, унаследовав свои крестьянские гены от кого-то из родителей.

С годами я начал лучше понимать значение символов и разных других неявных сигналов, которые хотят до тебя донести. Казалось бы, зачем держать на Космодроме в качестве отряда охраны целый народ, коль знающие люди говорят, что Жёлтая Полоса в любой миг может быть прикрыта защитным полем, с которым ничто в нашем мире, наверное, не справится? Уж не для того ли, чтобы подчеркнуть величие этого гигантского сооружения с искусственным интеллектом? Дескать, посмотри на их судьбу и смирись со своей… Это ж подумать только – всю жизнь на Космодроме! Даже я, которого с детства увлекало всё, что связано с космосом и другими мирами, не мог себе представить, как можно так жить. Но вот, живут же…

В Главном зале и вообще вокруг, насколько хватало взгляда, на зеркальных каменных полах я больше никого не увидел. Возможно, в этот час кроме нас двоих – меня и сотника Песчаных – во всей Главной Резиденции не было ни души. И то мы не смогли по-человечески пообщаться. Дождавшись, когда я подойду поближе к Жёлтой Полосе, сотник показал, как будто кладёт мне ладони на грудь, а потом направил обе свои руки влево, в сторону зала Аудиенций, предназначенного для планетян. Это был особый межпланетный язык жестов, называемый интерадапт, и означало это буквально следующее: «Вам нужно пройти туда». Я и сам знал, куда мне идти для Аудиенции. Да и сотник, похоже, понимал, с кем имеет дело. И потому я был несколько удивлён таким поведением дежурного офицера Песчаных. Тем не менее, я ответил ему, и тоже на интерадапте. Я подчёркнуто благодарно кивнул, а потом, коснувшись пальцами своего лба, опустил руку вниз, как будто вдавливая что-то ладонью. «Спасибо. Я понимаю», – вот что это означало.