Ты моя надежда

— Мне никогда не следовало этого делать, — говорит он, затем сглатывает, прежде чем продолжить. — Я не должен был убивать его. Мне очень жаль.

Все, что я могу сделать, это слегка покачать головой, слушая Мейсона. Это была ошибка, непростительный грех. Поступок, который разрушил мою жизнь. Но у него были на то свои причины. Я не могу отрицать, что это было неправильно, но так много было неправильно. Осколки рассыпались, и у всех на руках была кровь.

— Тогда я был другим человеком. Я еще не знал тебя, и я никогда не смогу вернуть это назад.

Мейсон убирает руку, и тепло и комфорт от его прикосновения исчезают, сменяясь внезапным холодом.

— Я влюбился в тебя и сделал бы все, чтобы удержать тебя, но знаю, что ты этого не хочешь. Я ненавижу себя так же сильно, как ты ненавидишь меня.

Он начинает отворачиваться от меня. Хочет оставить меня, как я хотела с тех пор, как узнала правду, но мое тело оживает, в моей крови смесь тревоги и депрессии. Я хватаю Мейсона за руку, спотыкаясь о табурет, и чертова штука чуть не опрокидывается.

— Не смей бросать меня, — говорю я.

Мой голос срывается, когда слезы угрожают пролиться из глаз. Я отказываюсь отнимать свои руки от его, чтобы вытереть глаза.

Никогда.

Он такой же мой, как и я его. Я отказываюсь отпускать его.

Выражение его лица меняется, когда он осознает мои слова.

— Никогда больше не покидай меня, — говорю я ему с силой, основанной на панике.

Пожалуйста, пожалуйста, Господи, не дай ему отказать мне.

— Ты мне нужен.

Горячие слезы падают на мои губы, и я пытаюсь сглотнуть, но это слишком больно. Все болит, когда я стою перед мужчиной, которого люблю, зная, что это неправильно. Зная, что он сломал меня, разрушил, а затем показал, какой хреновой может быть любовь. Единственная жестокая вещь, которую он мог бы сделать со мной, — это оставить меня в таком состоянии. Чтобы бросить меня после всего, через что мы прошли.

— Есть надежда, не так ли? — спрашиваю я. — Я люблю тебя, — шепчу я с полной убежденностью.

Как только я приоткрываю губы, чтобы признаться ему во всех своих чувствах, он прижимается губами к моим, наполняя мою грудь теплым потоком желания и завершенности. Мои губы сначала твердые, я застигнута врасплох, но быстро прижимаю их к его губам, зарывшись пальцами в волосы Мейсона, когда его рука скользит по моей пояснице, мы оба углубляем поцелуй, оба хотим большего.

— Мейсон, — стону я его имя, когда он прерывает поцелуй, мои глаза все еще закрыты, когда наше горячее дыхание смешивается между собой.

— Просто обними меня. Я люблю тебя, — говорю я ему и утыкаюсь головой в его твердую грудь. Он обнимает меня своими сильными руками, пока его тепло поглощает меня, и целует мои волосы снова и снова. Это то место, которому я принадлежу, я знаю, что это так.

— Я люблю тебя, — говорит он, и это все, что мне нужно.

Я люблю Мейсона. И он любит меня.

Эпилог

Джулс

Обман прекрасен,

А правда лучше лжи.

Его краса таится тут во мраке,

Он великолепен в том, что вы не можете отрицать.

Хотя рассказанная сказка странна,

И для меня, и для тебя не навсегда.

Она сломана и несовершенна,

И так, как предначертано судьбой.

Мои темные волосы выглядят почти черными, когда мокрые. Кисть издает громкий стук, когда я кладу ее и тянусь за косметичкой.

Внешность может быть такой обманчивой, не так ли?

У нас прекрасный дом, казалось бы, идеальная жизнь и много дней, — это все, что я вижу. Это все, что я видела и с Джейсом, но это было притворством и ложью, и теперь я понимаю, что тогда я не знала правду. Я была довольна той картинкой, но правда была в то, что скрыто, а я хотела, чтобы все было именно так.

То, что у меня есть с Мейсоном, прямо противоположно. Хотя никто не может видеть правду, я знаю, кто мы такие. Израненные и сломленные, но вместе мы — целое.

Мир никогда не узнает, чего нам двоим стоило выйти из этого живыми. Никто никогда не поймет, сколько силы существует между нами. Мы нерушимы. Разбитые на куски, но с зажившими шрамами, которые намного сильнее, чем тот, что был там когда-то.

Это не сказка, но это «долго и счастливо», подходящее для нас обоих. У меня мурашки бегут по коже, когда я оглядываюсь на прошлое, но делаю это не часто. Гораздо лучше смотреть вперед, на истинное счастье и утешение, которые мы дарим друг другу. На полную жизнь доверия и веры, которая была создана между нами.

Телефон издает звук, информирующий о получении сообщения. Наверное, от Кэт. А потом еще одно. Она наконец-то рассказала мне, что происходит между ней и Эваном.

«Он все еще твой Эван», — пишу я и смотрю на свой телефон, ожидая ее ответа.

Если бы кто-нибудь когда-нибудь услышал мою историю, возможно, они сказали бы, что то, что я сделала, было неправильным. Что ползти обратно к Мейсону после того, как узнала, что он сделал, просто непростительно.