Ты - моя зависимость (СИ)

Воспоминания обо всём этом, о предательстве Энакина были настолько болезненными, что Тано даже перестала улыбаться. Грустно и недовольно нахмурившись, девушка легко коснулась собственной грудной клетки, места, где приблизительно находилось её разбитое сердце. Оно всё ещё изнывало от той страшной боли, которую Асоке довелось пережить, хотя постепенно начинало смиряться и успокаиваться. Но сегодня, сегодня неприятное жгущее ощущение с новой силой вернулось к Тано, вместе с почти забытым Энакином, вместе с такими ненавистными для неё воспоминаниями. Пальцы тогруты крепко сжались вокруг сердца, как будто боль, которую она чувствовала, была не душевной, а физической. Вот так, скорбя о прошлом, Асока простояла ещё пару минут, хотя самой Тано показалось, что целую вечность. Наконец-то отпустив собственную грудную клетку, Асока крепко зажмурилась и резко встряхнула головой, стараясь отбросить от себя тени прошлого. Она быстрым шагом двинулась вперёд, пытаясь сократить время до прибытия в притон, но это не помогало. Навязчивые воспоминания продолжали и продолжали лезть тогруте в голову.

После того, как Асока покинула орден, она разорвала все старые связи со старыми знакомыми, ей не хотелось вспоминать свою прошлую жизнь, не хотелось общаться с теми, кто мог знать её той личностью, какой она была раньше. На накопленные за время своего пребывания в ордене деньги Асока купила себе большую красивую квартиру на среднем уровне Корусанта. Да, она не шла ни в какое сравнение с жилищами сенаторов и прочих важных шишек с верхнего уровня, но была достаточно уютной и роскошной. А потом, потом Тано просто стала жить как живётся. Поначалу она попыталась забыть былое и полностью отдаться своей новой судьбе, новой реальности, но даже сейчас, находясь очень далеко от Энакина и его злосчастной жены Падме, Асока чувствовала, что боль не отпускала её. До тогруты часто долетали слухи о её бывшем мастере и его счастливице супруге, все они были разными: о миссиях на войне, о политической деятельности в галактике, о странных дружеских отношениях, которые возникли между джедаем и сенатором. Но Асока-то знала, насколько «дружескими» они являлись на самом деле. И ей было невыносимо мерзко, когда очередная сплетня об Энакине и Падме долетала до её ушей. Ей было невероятно больно… И Асока уже просто не знала, как бороться с этой болью. Казалось, она сбежала неизвестно куда от собственных страданий, но они даже здесь, вдалеке от ордена, постоянно находили её. Сейчас Тано отчасти жалела, что вот так просто ушла прочь, не сказав своему учителю самого важного, не признавшись ему в любви. Да, возможно, он отказал бы ей, но тогда Энакин хотя бы знал, как и почему Асока страдает, как мучается на протяжении длительного срока… А ведь, мастер даже не удосужился поинтересоваться, что стало с его падаваном потом, после ухода из ордена. Прошёл почти год, а Скайуокера вообще не волновала судьба Асоки, что ещё раз болезненно подчёркивало то, как безразлична тогрута была своему учителю. Ещё сильнее ранило её итак разбитое сердце.

Лекарство от боли нашлось само собой. Не желая больше вспоминать ни Энакина, ни свою безответную любовь, Асока решила посвятить собственную жизнь развлечениям. Если Скайуокер не страдал без неё, так чего ей было всё ещё бесполезно страдать по нему? Тано решила жить на полную катушку. Решила развлекаться. Девушка начала ходить по барам и всё больше и больше употреблять спиртные напитки. Ночная клубная жизнь затянула Асоку с головой. Но это было слабой анестезией, требовалось что-то большее. И вот однажды на одной из зажигательных вечеринок в дорогом престижном клубе среднего уровня, один наркоторговец предложил Асоке дурь. Это была какая-то высокопробная травка с Набу. Как иронично, всё, что было с этой планеты почему-то круто меняло жизнь Асоки, вот только в какую сторону, Тано и сама не могла сказать.