Ты никогда не исчезнешь

— Отлично. Что с ней станется? Вкалывает с утра до вечера, в восторге от своей новой работы, и все здесь в восторге от нее.

Ваян выругался про себя. Габриэль всерьез рассчитывал этим отделаться?

— Я не понимаю, что случилось. Она больше ничего мне о себе не сообщает.

— Значит, вы ей больше не нужны. Вам бы радоваться, что ей стало лучше.

— Мне хотелось бы в этом убедиться.

— Так я же сказал вам, что все хорошо.

— Габриэль, я не шучу. Мадди... я нужен ей.

— Видимо, нет, раз она вам не отвечает.

Надо было настоять на своем, Ваян не мог закончить этот разговор, ничего не узнав, но у него не было аргументов.

— Я... Мне надо с ней поговорить.

Голос Габриэля стал еще холоднее:

— Доктор, вы серьезно? Ваше дело — лечить. Вы не более чем гипс на сломанной ноге. После того как кость срослась, гипс можно выбросить.

Ваян не мог не оценить это сравнение — может, у Га­би способности к психологии. И все же он поспешил возразить:

— Нет, Габриэль, психотерапевт — это не просто гипс. Прервать лечение, продолжавшееся десять лет, невозможно без последствий.

— Найдет другого. Можете порекомендовать ей кого-то из коллег?

Вот к чему у Габриэля точно талант — это давать отпор. Ваян понял, что ничего от него не добьется. Но для виду еще поупирался:

— Мне действительно надо с ней поговорить. Это важно.

— К сожалению, доктор, я не знаю, где она.

Ваян понимал, что Габриэль ничего ему не скажет. Наверное, он и Мадди не скажет об этом звонке. Что делать? Перезвонить позже, надеясь, что трубку снимет она сама? Продолжать бомбардировать ее эсэмэс­ками? Позвонить ей на мобильный с другого номера — но отвечает ли она на звонки с неизвестных номеров? Мадди для него не просто пациентка, он разгадал и принял самую главную ее тайну. Он знает все о ее жизни, ее сомнениях, ее слабых местах. Сколько раз он подхватывал ее в последний момент, когда она подступала к самому краю?

От Этрета до Мюроля, если верить интернет-приложению, шесть часов пути. Какого черта он ждет? Это Овернь, не Бали.

— Габриэль, это важно, пусть она обязательно перезвонит мне. Я беспокоюсь.

Габриэль ничего не обещал. Он закончил почти на веселой ноте:

— Доктор, вам совершенно не о чем беспокоиться. Я за ней присматриваю!

И положил трубку.

Потом отключил телефон — на тот случай, если липучий психотерапевт вздумает позвонить снова. Взгляд Габриэля блуждал по травянистым лужайкам на вершине Мон-Дора — казалось, солнце не столько золотило их, сколько покрывало ржавчиной. По крайней мере, один раз за время этого недолгого разговора Габриэль сказал правду.

Он понятия не имел, где прячется Мадди. 36

Я оставила машину у причала на озере Павен. Не увидеть ее было невозможно. Вход на причал только один, и парковка одна, зимой почти пустая. Кроме меня, можно считать, никого и нет, лишь несколько человек вы­шли погулять, да и те уже почти обогнули озеро.

Вид великолепный. Озеро Павен — это круг диаметром не больше километра. Настроение у Павена переменчивое, то смотрит безмятежно, то хмурится. Ко­гда светит солнце, озеро сияет бирюзой в ларчике из елей. В дождливую погоду это сумрачная темно-синяя западня.

Я направилась к обманчиво спокойной воде. Купаться здесь запрещено, летом разрешается только кататься на лодке. Это самое глубокое, около ста метров, озеро Оверни и самое опасное из-за скоплений газа в толще воды. С тех пор как мощный вулканический выброс об­разовал этот безупречной формы кратер, озеро оброс­ло местными легендами.

По мере моего приближения озеро меняло оттенки, переходя от сапфирового к топазовому, потом стало пурпурным, потом цвета индиго. С каждым метром свечение изменялось, словно обитатели глубин Павена зажигали огни, открывали окна, суетились, пылали страстью, мутили воду странными тенями и озаряли короткими вспышками.

Рассказывали, будто озеро Павен — бездонное и в нем затонула целая деревня; говорили, что это дьявольское, страшное озеро, когда-нибудь оно пробудится, и тогда случится катастрофа, смертоносное извержение, которое обратит местных жителей в соляные статуи, а все остальное — в тучи пепла.

Но озеро казалось таким мирным. Я медленно шла у самой кромки воды, на которой не было ни малейшей ряби, ельник защищал ее от ветра.

Я шла по краю безумия.

Поверхность озера была гладкой, как стальная пластина, как расплавленный металл, как лезвие, которое рассечет вас, стоит только ногу окунуть.

А если утонуть в нем?

Что там, на дне? Что там можно увидеть?

Где ты, Эстебан?

Умоляю тебя, подай мне знак.

Я осталась совсем одна, никто больше не гулял по берегу, все ушли. Обогнуть озеро можно примерно за час. Тропинка то терялась среди елей, то вилась вдоль берега. Я подбирала камешки и забрасывала как можно дальше в воду.

Просто глубокая яма, древний кратер и тысячи кругов на воде.

И тысячи вопросов в моей голове.