Ты плакала в вечерней тишине, или Меркнут знаки Зодиака

«Хорошо хоть, что я не храплю», — подумала Прокофьева, протирая глаза.

— Где мы? — спросила она, сунув голову в люк. Василия в кабине не было. Было уже светло.

— Похоже, утро, — пробормотала Настя. — О, это ж мои ботинки? — Она сняла их еще ночью и оставила внизу. Но Василий, видимо, позже переправил их наверх, к рюкзаку. — А сумка где? Ах, вот же она.

— У меня рожа сейчас, наверное, как у слона, после всех этих тычков и падений. Как я сейчас Василию покажусь на глаза? Вчера в темноте не видно было почти ничего. А сейчас… да еще после сна… наверное, не лицо, а морда, как у последней алкоголички. — Настя порылась в сумке и достала темные очки.

«Хоть что-то прикрою», — подумала она.

Нацепив очки, она спустилась вниз, прихватила лежавшую на сиденьи пачку сигарет. Ей нужно было прийти в себя и окончательно проснуться. Она сунула сигарету в зубы и выглянула из кабины. Василий священнодействовал возле газовой горелки, установленной на траве. Наверное, готовил горячий суп или кофе.

— Извини, Василий, у тебя зажигалки не найдется?

— Посмотри там в бардачке.

Настя достала из бардачка зажигалку и прикурила сигарету.

— А где мы, Вася? И чем здесь тут воняет?

— Как видишь, мы на побережье. А пахнет горючим сланцами. Их здесь добывают. Тут Кохтла-Ярве недалеко, шахтерский городок.

— М-м… Ясно… А это море? — всмотрелась Настя в полоску воды.

— Финский залив. Кохтла-Ярве где? — спросил Василий.

— Где? — повторила Настя.

— Недалеко от границы.

— Да, точно. Это мы так долго ее проходили? И я все проспала?

— Нет, не долго. Просто ночью по этим дорогам ездить нельзя. И я заехал сюда на берег. И сам тоже успел поспать.

— А где?

— Внизу еще один спальник есть. За сиденьями.

— М-м-м, ясно, — передернула плечами слегка продрогшая от утренней прохлады Настя.

— Умыться хочешь?

— Да. Очень хочу, — вспомнила она преследующее ее со вчерашнего дня желание смыть с себя кровь.

— Тогда тащи сюда мыло, полотенце и воду в бутылке. Они там, на спальнике. Я полью.

— Хорошо. Но я, наверное, сначала искупаюсь, — сказала Прокофьева.

— А не боишься? Вода вообще-то холодная. Эта же Прибалтика, а не Крым.

— Для меня нормально. Я плавала в такое время год назад. То есть окуналась, — вспомнила она свой сентябрьский опыт освоения Балтийского моря.

— Ну окунись, если хочешь, — сказал Василий.

Она взяла сумку, мыло и полотенце и пошла вдоль берега. Отойдя подальше, чтобы не смущать себя и водителя, который так лихо перебросил ее через границу с ЕС, что она того и не заметила, Настя быстро разделась и вошла в воду. Вода, конечно, была ледяной, но ей выбирать было не из чего. Прокофьева окунулась и принялась намыливать тело, затем снова окунулась, чтобы смыть грязную пену.

В сумке у Насти лежало запасное белье, об этом она позаботилась, но ничего чистого из верхней одежды не было. Так не хотелось снова лезть в поганый свитер коллекционера. Попросить что-нибудь из одежды у Василия она не могла, поскольку тот тут же поинтересовался бы, чем же набит ее тяжелый рюкзак.

«По крайней мере, я сейчас на свободе и в другой стране, пусть еще и слишком близко от дома. Уже немало. Спасибо дальнобойщику», — думала Настя, натягивая новые колготки. Девушка обулась и направилась к машине. Василий тем временем уже приготовил завтрак и накрыл на стол, расстелив прямо на берегу скатерть.

— Прямо пикник на пляже, — сказала Прокофьева, зябко ежась. — Вот, — протянула она сверток водителю, — спасибо за полотенце и мыло.

— Не за что. Что, замерзла? Я же говорил, — сказал Вася.

— Ничего, выживу. А как моржи в прорубях купаются? Там холодней в сто раз, — ответила Настя.

— Присаживайся, есть будем…

— Я в Курессааре живу, — сказал Настин новый знакомый, когда они выпили по чашке крепкого кофе и съели по бутерброду с сыром. — Это административный центр острова Сааремаа. А на озере в лесу у меня есть дача. Может, слышала про круглое озеро Каали, жемчужину острова? Там когда-то упал огромный метеорит, после чего и образовалось это озеро.

— Нет, не слышала. Но с удовольствием бы посмотрела.

— Тогда поехали ко мне в гости. Тебе налить еще кофе?

— Нет, я сыта. Можно ехать.

Они поднялись в кабину грузовика и поехали дальше. Настя пыталась вспомнить хоть что-нибудь, связанное с историей Эстонии. В голове всплывала какая-то информация о немецких крестоносцах, присвоивших эти земли, о торговом союзе Ганзе и о городе Тарту, который раньше назывался Юрьевом и неизменно ассоциировался у Насти с Юрьевым днем, когда русским крестьянам в период крепостного права было позволено покидать имения помещика. Ей нравилась эта северная природа с кривыми, одиноко стоящими березами вдоль дороги и скудной растительностью.

— Возможно, и для меня настал Юрьев день, — подумала Настя, рассматривая в окно «скании» незнакомые пейзажи. Ее смущала чужая одежда, и она все-таки попросила дальнобойщика съехать с трассы, чтобы зайти в какой-нибудь магазин, объяснив это тем, что ей срочно понадобилось кое-что из гигиенических средств.

— Прокладки «always» сухие и надежные? — пошутил дальнобойщик, цитирую слоган из рекламы.