Ты постучишься в дверь мою

— Зачем? Зачем себя мучить… И ребенка? Это ведь жестоко, Ксения. Сознательно рожать, когда знаешь — он не узнает, что такое любовь родного отца.

— Ты говоришь так не потому, что так думаешь. Просто не считаешь мое поведение правильным, вот и давишь на эгоистичность…

— А какая разница, почему я так говорю? Важно, что тебе ответить нечего…

Ксюша усмехнулась, чемодан закрыла наконец-то, на пол спустила, потом же рядом с матерью села, положила голову на ее плечо, прикрыла глаза, позволила приобнять себя, по голове погладить.

Это удивительно, но язык может жалить в самое сердце, а руки одновременно лечить самые глубокие раны.

— Мне нужен маяк, мам. Иначе унесет…

Дальше спорить Нина не стала. Поняла. Прекрасно поняла. У нее ведь был свой маяк — своенравная Ксюша. Та, которая выросла совершенно на нее не похожей, но самой близкой, самой родной.

И что бы в жизни ни происходило — у Нины был маяк. Потеряй она его… Даже думать не хотела, что с ней случилось бы.

— Значит, воспитаем… Надеюсь, в Веремеевскую породу пойдет…



Глава 12

Настоящее…

— Алло, Ксения Игоревна?

— Да, Кристина, слушаю вас…

— Я обещала набрать, когда статья выйдет… Исполняю обещание…

Ксюша почему-то хмыкнула, бросила взгляд на рабочий стол.

Она была в курсе, что статья уже вышла. Утром номер глянца принесли в кабинет. Когда она спросила: «ну что там? Совсем туалет?», ассистентка уклончиво ответила, что об Иване Николаевиче было хуже…

Ксюше этого хватило, чтобы успокоиться. Хотя… Если быть честной, она и не напрягалась. В жизни были вещи поважней. Да и читать скорей всего не стала бы. Ее ведь действительно интересовало одно: откуда у девушки информация о следствии. Это она выяснила. А остальное было неважным.

— Спасибо. Непременно прочту.

— Я жду ваш вердикт. Буду благодарна…

— Зачем вам? Я ведь не специалист. Обыватель, который чтением прессы в принципе не увлекается.

— Вы мне понравились. Понимаю, вы заняты, но… Если будет минутка — дайте фидбэк.

— Ладно…

Ксюша скинула, застыла на пару секунд… Только сейчас поняла, что ей Кристина тоже понравилась. Хотя нет — скорее заинтересовала.

Странно, что интервьюер интересует интервьюируемого, должно ведь быть наоборот, но в их случае…

Ксюша позже не один раз возвращалась к завершающей части их диалога.

Тихомировой казалось, что она видела в глазах Кристины сочувствие, когда речь шла об Иване. Не показушное, напускное, приличия ради, а искреннее. Она не рвала на себе волосы, не извинялась каждый раз, когда задавала неудобные вопросы. Тут все было очевидно — в приоритете не чувства вдовы, а горяченький контент. Но, кажется, журналистка понимала, что именно испытывает Ксюша, и поэтому способна была по-своему сострадать.

Еще же… У Ксюши в голове все никак не укладывалось, что молодая, красивая, умная девушка может вот так просто обменять секс с мужчиной, который ей может и не нравится вовсе, может даже отвращение вызывает, на получение… В ее случае — информации. Но это сегодня. А завтра что?

И это же не единичный случай. Таких вокруг масса. Мужчин и женщин, для которых секс — инструмент, один из миллиона способов скоротать время. Каждый раз, когда мысли Ксюши сворачивали в эту сторону, она чувствовала себя старой нафталиновой бабкой с обвисшими щеками и задницей. Бабкой, которая презрительным взглядом провожает более молодых, красивых, успешных женщин, но… Это все ведь действительно не укладывалось у нее в голове.

Ей становилось плохо при одной только мысли, что она сама может с кем-то еще, когда-то… да даже поцеловать просто, за руку взять, позволить коснуться, как Ваня делал — требовательно, грубо, интимно.

Видимо, для женщины, знавшей в своей жизни единственного мужчину, подобные мысли нормальны, но… Почему другие не останавливаются на одном? Как секс из определенного уровня душевной близости превратился в спорт для здоровья?

Раньше она, может, обсудила бы это с Ваней. С ним вообще можно было все на свете обсудить, было бы время… И он нашел бы свое объяснение. Объяснение мальчика, прошедшего все возможные мясорубки. Сиротского приюта, бедности, подъема с самых низов, нравов на самых верхах. Но сейчас… Поговорить было не с кем.

Кир погряз с головой в разводе. Погряз настолько, что даже подкаты свои прекратил. И Ксюша восприняла это, как благословение, возможность передохнуть немного, хотя… И жалко друга тоже было. Он ведь не только для Вани был другом, для нее тоже. Сейчас — единственным.

Когда-то давно у нее были подруги. Школьные, университетские, потом… Их дороги потихоньку разошлись. Нельзя сказать, что это произошло из-за чего-то. Просто встречи становились все более редкими, звонки короткими, потом и вовсе смс…

Ксюша не чувствовала жалости по этому поводу, такое развитие казалось органичным, она углублялась в семейную жизнь с Ваней, потихоньку растворялась в нем, ее это устраивало. Чтобы мозги не затухали — помогала в бизнесе. Делала это с интересом и азартом, но далеко не так страстно, как Бродяга.