Ты постучишься в дверь мою

У него была амбиция — обеспечить себе и ей достойную жизнь, добиться успеха в жизни, возможно, доказать родителям, которых не знал, что они могли бы им гордиться, у нее же амбиция была одна — сохранять и множить их любовь.

Поэтому отсутствие детей било по больному, а вот такие мелочи, как срыв контракта, — нет.

Но Вани больше нет, Кир занят, подруги на такой дистанции, что уже не позвонишь просто так… Мама… Только поссорятся на ровном месте…

Ксюша взяла в руки журнал, открыла на нужной странице, сначала на фото глянула, хмыкнула… Уникальная женщина. Ксения Игоревна. Чуть порозовела, даже округлиться успела. Хотя питаться начала всего две недели как.

Потом на текст.

Прочла по диагонали, вникать все равно не хотелось.

Как и обещала, в конце статьи Кристина указала, что по данным, которые имеются у редакции, производство закрывают.

Вот только пока не закрыли. Ксюша не знала, что тому виной — ее угрозы Данилову или что-то внезапно удалось обнаружить, но о закрытии ей еще не сообщали.

И сейчас даже чуть сладко-мстительно стало… Пусть засуетится наконец-то… Пусть хотя бы разберется, кто слил инфу… А с другой стороны… тоскливо. Ванин убийца ходит на свободе. Возможно, где-то совсем рядом. Возможно, она с ним даже за руку здоровалась, но… Не узнает об этом. И оружие у отца не возьмет, чтобы расквитаться…

Помня, что врач советовал мыслить позитивно, Ксюша постаралась переключиться, снова телефон в руки взяла, написала: «Статья достойная, поздравляю. Но секс с этим не слишком профессиональным мужчиной вам вряд ли светит»…

Ксюша знала, что звучит фамильярно. Она и не старалась сгладить. Почему-то хотелось подколоть. И почему-то было понятно, что подколка не выльется во что-то плохое. Так и вышло.

Кристина ответила почти сразу. Ухмыляющийся смайл и приписка: «Поверьте, это был не лучший секс, я переживу. Спасибо за оценку!».

— Не за что, — писать ответ Тихомирова не видела смысла, поэтому отложила журнал, телефон, вернулась взглядом к ноутбуку, а мыслями попыталась к работе. Пока у нее не было ребенка, работа — то, что спасало.

* * *

Настоящее…

— Алло… Николай? Знаете, я тут открыл сайт одного издания… И с главной на меня смотрит моя жена, а аннотация реально интригует…

Иван редко позволял себе набирать следователя. Старался беспрекословно исполнять указания. Надеялся, что так у них больше шансов быстрее со всем разобраться. Но сегодня… Творился самый настоящий п*здец. Он внимательно прочитал интервью. На куски рвало от понимания, с какой интонацией она произносила каждое слово, какие времена сейчас переживает, в какой реальности находится. Но слив информации в СМИ… Еще до официального закрытия… Планка упала из-за этого. Из-за того, что какая-то гнида проговорилась журналистке и теперь все может разом полететь к чертовой бабушке, ведь план перестает быть контролируемым. А еще… Если журналистка пронюхала о закрытии… Как знать, ограничиваются ли ее знания только этим?

— Я видел статью, это неприятно, но…

— Неприятно? Вы сейчас шутите, наверное, потому что… Это, бл*ть, иначе называется!

— Орать не надо… — Данилов отвечал спокойно, будто уставшим голосом. Голосом под кодовым названием «как меня достали ваши истерики…».

— Я сам решу, орать мне или нет. А вы сначала пару месяцев посидите взаперти, жене вашей скажем, что сдохли. Ну и потом посмотрим, будете орать или нет…

— Я все понимаю, Иван, но…

— Я грохну того, кто слил информацию этой пигалице… Как ее там? — Ваня снова открыл вкладку, взглядом спустился до конца, — Кристине Краст… Ну и фамилия… Нарочно не придумаешь. Вы ее проверяли вообще? Это та же, что меня сношала. Может она — убийца?

— Не ёрничайте, Иван…

— Да куда уж тут ёрничать? Я совершенно серьезно спрашиваю. Проверяли? Почему исключили?

На той стороне молчали секунд десять. Видимо, старались взять себя в руки. Хоть кто-то ведь должен. И, положа руку на сердце, Данилов прекрасно понимал эмоции Тихомирова. Сам совсем на другое развитие событий надеялся. Прекрасно осознавал, что весь их план летит к чертям. И что скорей всего это в ближайшее время придется признать, но… Все на какое-то чудо надеялся. На зацепку… Листал том за томом раз за разом, все выискивал, думал, что упустить могли?

— Она просто журналистка, Иван. Девочка-детдомовка, в люди выбилась, теперь рвет все в клочья, чтобы в профессии состояться, вот и… Вы понимать должны…

Бродяга хмыкнул. Да уж, он отлично понимал. Сам таким же был. Но ненавидел, когда «благополучные» дети эту их особенность — все на зубах делать — считали чем-то обычным, характеризующим детдомовцев. Это, блин, не просто так в них живет. Это, блин, сраная компенсация того, что обычные дети «с молоком матери впитывают», чувства тыла и защищенности.

— Она могла узнать что-то еще?

— Нет. Исключено. Мы нашли источник утечки. Он реальной информацией о деле не владеет, — Иван только зубы сжал. Хотелось спорить. До хрипа. Но и это тоже не помогло бы.

— Сколько мне еще здесь торчать? Когда вы признаете, что у нас провал? Когда я смогу вернуться домой, чтобы меня там спокойно грохнули все же?

— Ваши шуточки…