Ты проиграл. В тени твоих ресниц

 — Билл? — я вырвалась, чтобы посмотреть, потрогать, проверить. — Билл! Они же убили тебя… Я видела… Они…

 — Я живой… Живой… Вот, смотри, видишь? Я живой. Живой… Хочешь, давай я тебя укушу, ущипну, чтобы ты поверила, только больше не теряй сознание. Пожалуйста, только не теряй сознание.

 Я обняла его.

 — Я же видела… Сердце…

 — Это сердце свиньи. Они свинью зарезали. Меня выключили, а свинью зарезали. Ты не видела. Я сам только что узнал. Черт, я думал, ты умерла. У тебя сердце не билось и губы посинели. Я думал, ты умерла… Никогда так больше не делай, слышишь? Никогда! — Руки и губы дрожат, глаза красные, болезненный румянец на щеках. — Никогда… — Глаза наполнились слезами, губы обиженно изогнулись: — А то кто будет жить в тени моих ресниц?

 — Не плач… — всхлипнула я. — Ангелы не плачут.

 Он поднял лицо вверх и закрыл глаза, хлюпая носом. Я лбом ткнулась ему в грудь.

 — Ты сможешь вести машину? — едва слышно спросил Билл, гладя меня по голове. Я кивнула. — Отлично, сейчас я только ключи возьму. Иди к озеру. Там джип.

 Он помог подняться. Я огляделась и, наконец-то, увидела сияющего Родриго.

 — Ефимова, ты бесподобна! — он вальяжно хлопал в ладоши. — Прекрасно сыграла! Пять баллов!

 В тот момент я даже его не ненавидела. Я вдруг поняла, что не знаю стоящего в нескольких шагах от меня человека. Не знаю и не хочу знать.

 Происходящее на самом деле больше смахивало на сон, чем на реальность. Билл, тонкий, хрупкий, немного женственный, подошел к Родриго и… со всей дури ударил его в живот. Родриго такой наглости от тощего мальчишки не ожидал, поэтому защититься не успел. Он ахнул и скрючился. Билл что-то сказал ему с гадкой усмешкой, забрал ключи из рук и бегом направился ко мне.

 — В машину, Мари! Быстрее. Домой, мы едем домой.

 Я подорвалась с места, словно заяц, испугавшийся выстрела, — откуда только силы взялись? Мы ловко запрыгнули в джип. И тут я поняла, что всё плохо — коробка механическая, а я уже два года езжу только на автомате. Последний раз я сидела за рулем машины с механической коробкой передач, когда сдавала экзамены в гаи. Спокойно, Маша, и на тебя найдется Дубровский! Сцепление до упора. Дура! Ключи! Трясущимися руками никак не могла попасть в маленькую прорезь.

 — Что ты возишься? — нервно ерзал Билл. — Они сейчас нас догонят! Быстрее! Черт побери! Быстрее!

 Сцепление до упора. Педаль газа слегка утопить. Первая передача. Твою мать! Первая передача! Где же она? Как тут? Вот! Первая передача!

 — Мари, дерьмо! Родриго! Быстрее! Давай же! Не ковыряйся!

 Машина дернулась, забулькала и заглохла.

 — Быстрее!!! – орет Билл мне на ухо.

 — Дерьмо! Заткнись! Я мотор из-за тебя не слышу! — ору в ответ.

 Сцепление до упора. Зажигание. Газ утопить слегка. Первая передача… Фырчит и опять булькает.

 — Твою мать, какая последовательность?! — бью по рулю. — Сцепление!

 — Машка, стой! Стой, дура! Никто тебя не тронет больше! Машка! — кричит Родриго.

 Мы одновременно подняли руки и показали ему средние пальцы, одновременно каждый на своем родном языке громко послали.

 — Билл, заткнись на секунду! — бросаю я.

 Сцепление. Зажигание. Передача. Газ. Слушай. Плавно отпустить сцепление… Слушай мотор. Только не пропусти момент, когда он начнет работать чуть тише.

 — Машка! Да подожди же ты, идиотка! Дай мне объяснить! — Родриго в нескольких метрах от машины. — Машка!

 Вот! Мотор тише работает! Газ! Держи сцепление! Джип рванул с места с сильной пробуксовкой, забрызгивая Родриго с ног до головы мокрым песком.

 — Йеху! — радостно орем оба.

 —Машка! Стой! Стой! — Родриго пытается догнать стремительно набирающую скорость машину.

 Билл хохочет, поворачивается к нему и показывает два средних пальца. Падает, довольный, на сиденье.

 — Домой! Я так хочу домой!

 Мы ехали по разбитой, очень старой дороге. Билл сначала что-то весело орал во всю глотку (этот стон у нас песней зовется), потом сник. Я сосредоточенно рулила, не обращая на него никакого внимания. Мысль о том, что мы зря вчера носились по горам, когда можно было спокойно подъехать, — меня не радовала. То есть на нас вчера отработали маршрут для туристов. И еще… Родриго ночевал в деревне майри или в поселке? Даже я, с туманом в сознании, заметила, что он спокойно общался с вождем. Следовательно, вождь понимал все, что я ему говорила от первого до последнего слова. Вот ведь гады! Я не прощу этого Родриго! Господи! Такой стресс! Такой кошмар пережить! Ну ночь в «плену» — черт с ней, мы каждый высказались, проболтались о страхах и опасениях, поссорились и помирились, любили друг друга. И еще — я теперь знаю, как он будет вести себя в критических ситуациях. Хорошо, что Билл не истерил, ненавижу трусов. И приятно то, что он не бросил меня ночью, хотя вполне мог. Нет, хорошая ночь, она расставила все на свои места, помогла каждому раскрыться, показать сильные и слабые стороны.

 — Мари, обещай мне, что ты бросишь свою работу, — неожиданно выдал Билл.

 — Интересно, — хмыкнула я. — Может ты расскажешь, на какие шиши я буду жить, при условии, что я ничего не умею делать, кроме как красиво складывать слова в предложения?