Ты у него одна

Она скинула пижаму и прямо на голое тело натянула спортивный костюм. Провела щеткой по волосам. Потом, подумав, закрутила их жгутом и перехватила заколкой. Дежурный взгляд в большое зеркало: лицо чуть бледноватое, глаза немного припухли со сна и еще эта складка на щеке. Надо же было так неаккуратно втиснуться в подушку. Ну да бог с ней, со складкой! Не на конкурсный отбор…

Дверь была не заперта на замок, а лишь прикрыта. Господа отдыхающие настолько были уверены в том, что их никто не посмеет потревожить, что даже не потрудились накинуть цепочку.

Неслышно проникнув в квартиру покойной Веры Васильевны, Эльмира прислушалась.

Так, всех присутствующих, по всей видимости, человек пять-шесть, не больше. Двое из них, в том числе одна особа женского пола, продолжают гнусавить про ямщика, замерзающего в снегах. Кто-то из мужчин, по голосу довольно-таки молодой, посылал кого-то по адресу в весьма витиеватых комбинациях. Еще пара голосов отспаривала козырного туза. Данилы слышно не было.

Осторожно ступая на цыпочках, она сначала заглянула в комнату. Там было пусто. Диван. Кровать. Все в том же виде, что и пару дней назад, когда она сюда заходила. Разве что появилась кипа газет на столике у старенького телевизора.

Эмма развернулась и пошла в кухню. Здесь ее не ждали, это точно. В кухне мгновенно стало тихо. Шесть пар пьяных глаз какого-то серовато-мутного оттенка воззрились на нее.

– Здрасте, – первой нашлась полуголая девица, сидевшая справа от Данилы и обвивавшая его шею рукой. – Ты кто такая?

Общество, подбодренное ее находчивостью, разом зашумело, задвигало стаканами и стульями, освобождая ей место.

– Садись, коли зашла. – Данила криво ухмыльнулся ей, не сделав никаких попыток скинуть с себя руку чужой женщины. – Выпей вот с нами. Не побрезгуй.

– Данила, а че за телка воще? – Сидевший ближе всех к выходу блондин скосил на нее блудливые глаза. – Ровная какая, гладкая…

Он опять не сделал никаких телодвижений, чтобы оградить ее от чужого хамства. Лишь продолжал ухмыляться, рассматривая на удивление трезвым взглядом (в сравнении с остальными, конечно…).

– Что здесь происходит? – стараясь говорить спокойно, поинтересовалась Эльмира и прислонилась спиной к дверному косяку. Прислонилась, чтобы почувствовать хоть какую-то опору для себя в этой комнате. Чтобы не сорваться и не броситься на весь этот сброд с кулаками и не начать пинать их, выдворяя вон. Чтобы не впиться ногтями в заплывшие глаза этой девки, что так по-хозяйски обнимает ее мужика за шею. – Данила, объясни мне, что здесь происходит?

– Дэн, – омерзительно гнусавым голосом закапризничала барышня. – Что за телка такая?! Чего она приперлась, когда ее сюда никто не звал?! Чего она к тебе липнет? Ведь ты мой, Дэнечка, мой!

После этих слов, совершенно не стесняясь присутствующих, девка задрала короткую, сильно декольтированную маечку, обнажила пару огромных смуглых грудей и вдруг оглушительно заржала.

Собутыльники ее поддержали. Нет, конечно же, раздеваться никто не стал. Они просто захохотали в унисон с ней. Омерзительным, издевательским, унижающим Эльмиру смехом. Кто-то даже засвистел, заметив ее столбнячное состояние. На нее и в самом деле нашло что-то вроде столбняка. Все звуки слились и поплыли вокруг ее головы, больно ударяя в уши. Она переводила глаза с одного перекошенного смехом лица на другое, но почти не различала их черт. Изображение расплывалось, отчего-то сфокусировавшись на паре темных сосков бесстыжей девицы, которая ловила теперь упирающуюся руку Данилы и все норовила прижать ее к своему обнаженному телу.

– Вон! – сначала еле слышно прошептала Эльмира, но вдруг завизжала тонким фальцетом, повторяя без устали: – Вон!!! Все вон!!! Скоты, ублюдки!!! Убирайтесь все вон, пока я милицию не вызвала!!! Вон!!! Вон!!!

К ней тянулись чьи-то грязные пальцы. Раздавался звон сдвинутых в тосте стаканов. Следом звон разбитой посуды. Чья-то грязная ругань, перекрываемая истерическими всплесками омерзительного смеха. Она сама что-то кричала. Кого-то била, тащила за рубашку со стула. Отвесила кому-то подвернувшемуся под руку пощечину. Затем побежала. Споткнулась. Упала на лестничной площадке и сильно ударилась коленом. Расплакалась, скорее жалея себя, поскольку боли совсем не чувствовала. И лишь когда кто-то подхватил ее сзади под мышки и потащил к двери ее квартиры, Эльмира начала немного приходить в себя.

Что за истерика, боже правый?! Что с ней только что приключилось?! С ней, такой уравновешенно-холодной, не теряющей самообладания в куда более сложных ситуациях…

– Нервы, дорогая, надо лечить! – тихо прошептал над ее ухом кто-то голосом ее мужа, тогда как рука по-свойски тискала ее грудь. – И белье нижнее надевать нужно, когда в люди выходишь…

– Пусти меня, ублюдок! – взревела она, разворачиваясь к нему лицом и одновременно пытаясь вытолкать его из квартиры на лестничную клетку, чтобы потом захлопнуть дверь перед его носом. – И убери свои…