Тысяча городов (Смутное время — 3)

Почему ему, единственному среди человечества, выпала честь почувствовать, как магия достигает пика могущества? Может быть, подумал он, потому что он был тем, кто привел колдовство в движение, и поэтому имел к нему какое-то особое сродство, даже если он не был волшебником. И, возможно, также, он все это выдумал, и никто другой этого не почувствовал, потому что на самом деле этого не было.

Он не мог заставить себя поверить в это. Он посмотрел на широкую плоскую пойму. Казалось, все было так же, как в последний раз, когда он видел это: поля, финиковые пальмы и крестьяне в набедренных повязках, вечно сутулящиеся, пропалывающие, вносящие удобрения, собирающие урожай или пытающиеся поймать мелкую рыбешку в ручьях или каналах.

Каналы… Абивард посмотрел на длинные прямые каналы, которые создал нескончаемый труд и которые теперь поддерживал еще более нескончаемый труд. Некоторые рыбаки, казавшиеся на расстоянии крошечными, как муравьи, внезапно вскочили на ноги. Один или двое из них, без видимой причины, оглянулись на Абиварда, стоявшего на городской стене Нашвара. Он задавался вопросом, обладают ли они какой-то крошечной долей магических способностей, достаточной, по крайней мере, для того, чтобы ощутить растущую силу заклинания.

Неужели это никогда не прекратится? Абивард подумал, что ему придется начать колотить кулаками по вискам, чтобы ослабить давление внутри. И затем, внезапно, почти как оргазм, пришло освобождение. Он пошатнулся и чуть не упал, чувствуя себя так, словно его внезапно опустошили.

И по всей пойме, насколько он мог видеть, расступались берега каналов, разливая воду по земле широким слоем, который сверкал серебром, когда на нем отражался солнечный свет. Откуда-то издалека доносились крики рыбаков и фермеров, застигнутых наводнением врасплох. Некоторые бежали. Некоторые плескались в воде. Абивард надеялся, что они умеют плавать.

Он задавался вопросом, насколько широко в стране Тысячи городов рушатся берега каналов и вода заливает землю. Насколько он знал наверняка, наводнение могло быть ограничено узкой областью, которую он мог видеть собственными глазами.

Но он не верил, что наводнение ощущалось сильнее, чем это. Что бы он ни чувствовал внутри себя, что бы ни заставляло его чувствовать, что он вот-вот взорвется, как запечатанный горшок в огне, это было слишком велико, чтобы быть просто местным чудом. У него не было способа доказать это - пока нет, - но он мог бы поклясться Богом, что это так.

Люди начали выбегать из Нашвара к прорванным каналам. У одних в руках были мотыги, у других - лопаты. Везде, где им удавалось добраться до волшебным образом разрушенного банка, они начинали восстанавливать его, используя не больше магии, чем та, что порождена кропотливой работой.

Абивард нахмурился, когда увидел это. Это имело смысл - крестьяне не хотели видеть, как гибнет их урожай и теряется весь труд, который они вложили в него, - но все равно это застало его врасплох. Он был так увлечен тем, чтобы покрыть пойму водой, что не задумался о том, что будут делать люди, когда это произойдет. Он понял, что они не будут в восторге; то, что они немедленно попытаются все исправить, ему не приходило в голову.

Он представлял себе землю между Тутубом и Тибом под водой, и только Тысяча городов торчала из нее на своих искусственных холмах, как острова из моря. С уверенностью, которая подсказала ему, что наводнение распространилось дальше, чем могли охватить глаза его тела, теперь он видел мысленным взором мужчин - да, и, вероятно, женщин тоже, - высыпающих из городов по всей пойме, чтобы исправить то, что сотворило великое заклинание.

«Но разве они не хотят избавиться от видессиан?» Сказал Абивард вслух, как будто кто-то бросил ему вызов именно по этому вопросу.

Народ, который жил - или некогда жил - в городах, разграбленных Маниакесом и его армией, несомненно, надеялся, что каждый видессианин, когда-либо родившийся, исчезнет в Пустоте. Но видессийцы разграбили лишь горстку из Тысячи городов. Во всех остальных городах они представляли не более чем гипотетическую опасность. Наводнение было реальным, немедленным - и привычным. Крестьяне не знали бы, или им было бы все равно, что стало причиной этого, Они знали бы, что с этим делать.

Это сработало против Макурана и в пользу Видессоса. Земли между Тутубом и Тибом, понял Абивард, вернутся в нормальное состояние быстрее, чем он ожидал. И в то время, когда это было ненормально, у него было бы столько же проблем с передвижением, сколько и у Маниакеса. Возможно, однако, Туран смог бы нанести удар по некоторым видессианцам, если бы они проявили беспечность и разделили свои силы. Менее счастливый, чем он думал, Абивард спустился со стены и направился обратно к резиденции губернатора города. Там он нашел Утпаништа, который выглядел почти мертвым от истощения, и Глатпилеша, который методично расправлялся с подносом с жареными певчими птицами, фаршированными финиками. Хрупкие кости хрустели у него на зубах, когда он жевал.