Тысяча городов (Смутное время — 3)

«Потому что у меня есть приказ следовать за тобой», - сразу же ответил парень. «Не хочу, чтобы ты попал в какую-нибудь беду, господин, и я также не хочу, чтобы ты здесь заблудился».

«Я понимаю, как я могу заблудиться», - признал Абивард; один дворцовый коридор был очень похож на другой. «Но в какую неприятность я могу попасть?»

«Не спрашивай меня, лорд - я понятия не имею», - с усмешкой ответил гвардеец. «Хотя, я полагаю, что любой может, если попытается».

«Ты говоришь, как мужчина с детьми», - сказал Абивард, и охранник рассмеялся и кивнул. Видеть, что люди, приставленные присматривать за ним, как обычные человеческие существа, были странными для Абиварда.

А затем, из-за угла, появился тот, у кого никогда не будет детей, но кто, несомненно, втянул Абиварда в неприятности: красивый евнух, который сопровождал его сначала к сестре, а затем в Шарбараз.

Он одарил Абиварда взглядом холодного безразличия. Это был один из самых дружелюбных взглядов, которые Абивард получил от него. Абивард сказал: «Ты мог бы поблагодарить меня».

«Спасибо?» Голос евнуха напомнил Абиварду о серебряных колокольчиках. «Для чего?»

«Для начала, потому что видессиане не сожгли Машиз дотла вокруг твоих идеальных, похожих на раковины ушей», - сказал Абивард.

Кожа прекрасного евнуха была смуглой, как у большинства макуранцев, но все равно прозрачной; Абивард мог наблюдать, как краснеют кончики его ушей. «Если бы ты принес сюда голову Маниакеса или хотя бы запек ее в соли, ты мог бы сделать что-нибудь достойное благодарности», - сказал евнух. «Однако, как бы то ни было, я дарю тебе - это - в знак моего уважения.» Он повернулся спиной и ушел.

Глядя ему вслед, охранник тихо присвистнул. «Ты подставил спину Елиифа - похоже, в буквальном смысле».

«Йелииф?» Но Абивард понял, кого имел в виду этот парень. «Так вот как его зовут? Я никогда не знал до этого момента».

«Ты никогда не знал?» Теперь гвардеец уставился на него. «Ты нажил врага в лице Елиифа, не осознавая, что делаешь? Что ж, одному Богу известно, чего бы ты мог добиться, если бы действительно настроился на это ».

«Я не делал его врагом», - запротестовал Абивард. «Он сам себе сделал врага. Я никогда не видел его, пока Царь Царей не призвал меня сюда прошлой зимой. Если я никогда больше не увижу его, я не буду сожалеть ».

«Не могу винить вас за это», - сказал гвардеец, но при этом понизил голос. «Ни капли человеческой доброты в дорогом Елиифе, судя по всему, что я видел. Говорят, что потеря яиц делает евнухов подлыми. Я не знаю, беспокоит ли его это, но он подлый. И, возможно, не имеет значения, увидишь ты его снова или нет. Рано или поздно тебе придется съесть что-нибудь из еды, которую там подают в твою комнату ».

«Что?» Сказал Абивард, его ум работал медленнее, чем следовало, а затем, мгновение спустя: «О". Вот это веселая мысль.»

Он не думал, что прекрасный евнух отравит его. Если бы Елииф захотел это сделать, он мог бы легко справиться с этим прошлой зимой. Тогда Шарбараз, вероятно, вернул бы ему что угодно по эту сторону его камней за выполнение работы. Абивард не думал, что сейчас он был так глубоко опозорен, как тогда. Теперь Царь Царей, возможно, скорее раздосадован, чем обрадован своей внезапной и безвременной кончиной.

Или, с другой стороны, Шарбараз, возможно, нет. С Царем Царей никогда нельзя было сказать наверняка. Иногда он был гениален, иногда глуп, иногда и тем и другим сразу - и отличить одно от другого никогда не было легко. Это делало жизнь под его началом ... интересной.

Кто-то постучал в дверь апартаментов, в которых квартировали Абивард и его семья. Позапрошлой зимой это вызвало бы удивление и тревогу, поскольку слуги не успели принести еду, так как это было примерно на полпути между обедом и ужином. Теперь, однако, люди посещали его в неурочное время; иногда Абиварду почти удавалось убедить себя, что он гость, а не пленник.

Он мог, например, запереть дверь изнутри. Он делал это в первые несколько дней после прибытия в Машиз. Однако после этого он отказался от этого. Если бы Шарбараз хотел убить его настолько сильно, чтобы послать за ним убийц, он, вероятно, послал бы убийц, обладающих как умом, так и инструментами, чтобы выломать дверь. И поэтому, в последнее время, Абивард оставил это без запрета. Пока что он также оставался невредимым.

Он сомневался, что Шарбараз пошлет особо вежливого убийцу, и поэтому без особых угрызений совести открыл дверь на стук. Когда он обнаружил Елиифа, стоящего в коридоре, он подумал, не совершил ли он ошибку. Но евнух не был вооружен ничем, кроме своего языка, который, хотя и был ядовитым, сам по себе не был смертельным. «По причинам, недоступным моему пониманию и далеко выходящим за рамки твоих изысков», - сказал он Абиварду, - «тебя вызывают к Шарбаразу, Царю Царей, да продлятся его дни и увеличится его царство».

«Я иду», - ответил Абивард, поворачиваясь, чтобы быстро помахать Рошнани. Закрывая за собой дверь, он спросил: «Итак, каковы эти причины, которые находятся далеко за пределами вашего понимания или моего понимания?»