Тысяча и одна ночь. Том VII

Когда же настала четыреста двадцать третья ночь, она сказала: «Дошло до мета, о счастливый царь, что женщина-увещательница, окончив своё стихотворение, сказала тому человеку: «Слава Аллаху великому! Как может быть от тебя скрыто, что совершённое наслаждение – в женщинах, и вечное и постоянное счастье бывает только с ними? И ведь Аллах – слава ему и величие! – обещал пророкам и святым в раю большеглазых гурий, и назначил их в награду за праведные дела, а если бы знал Аллах великий, что усладительно пользоваться другим, он этим наградил бы праведников и это бы им обещал. И сказал пророк: (да благословит его Аллах и да приветствует!) «Любезны мне из благ вашей жизни три: женщины, благовония и прохлада глаз моих – молитва». И Аллах назначил юношей лишь слугами для пророков и святых в раю, так как рай – обитель счастья и наслаждения, а оно не бывает совершенно без услуг юношей. А употребление их не для услуг – это безумие и гибель, и как хороши слова того, кто сказал:

Нуждается коль мужчина в муже, это беда,А склонные к вольным, те и сами свободны.Как много изящных, ночь проспав вблизи мальчика,Наутро окажутся торговцами грязью.Как разница велика меж ними и тем, кто спал

С прекрасной, чей чёрный глаз чарует нас взором!Поднявшись, даёт она ему благовония,Которыми весь их дом пропитан бывает».

А потом она сказала: «О люди, вы вывели меня за пределы законов стыда и среды благородных женщин и привели к неподобающему для мудрых пустословию и непристойности. Но сердца свободных – могилы тайн, и собрания охраняются скромностью, а деяния судятся лишь по намерениям. Я прощу у великого Аллаха прощения для себя и для вас и для всех мусульман, – он ведь прощающий, всемилостивый!»

И затем она умолкла и ничего не отвечала нам после этого, и мы вышли от неё, радуясь тому, что приобрели полезное в беседе с нею, и жалея, что с нею расстались.

Рассказ об Абу-Сувейде и старухе (ночи 423–424)

Рассказывают также, что Абу-Сувейд говорил: «Случилось, что мы с толпою моих друзей вошли однажды в один сад, чтобы купить там кое-каких плодов, и увидели в углу сада старуху с прекрасным лицом, но только волосы у неё на голове были белые, и она расчёсывала их гребнем из слоновой кости. Мы стали около неё, и она не обратила на нас внимания и не прикрыла головы, и я сказал ей: «О старуха, если бы ты сделала свои волосы чёрными, ты была бы красивее девушки; что удерживает тебя от этого?»

И старуха подняла ко мне голову…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Четыреста двадцать четвёртая ночь

Когда же настала четыреста двадцать четвёртая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Абу-Сувейд говорил: «Когда я сказал старухе эти слова, она подняла ко мне голову и, уставившись на меня глазами, ответила такими двумя стихами:

«Я окрасила то, что временем было крашено, –

Мой цвет сошёл, а краска дней осталась».

В те дни, когда в платье юности я куталась, Бывала я по-всякому любима», И я сказал ей: «От Аллаха твой дар, о старуха! Как ты правдива, когда предаёшься запретному, и как лжёшь, утверждая, что каешься в грехах!»

Рассказ об ибн Тахире и Мунис (ночь 424)

Рассказывают также, что Али ибн Мухаммеду ибн Абд-Аллаху ибн Тахиру показали невольницу по имени Мунис, которую продавали, и была она достойна и образованна и умела слагать стихи. «Как твоё имя, о девушка?» – спросил Али. И она ответила: «Да возвеличит Аллах эмира, моё имя Мунис». А эмир знал её имя раньше, и он опустил на некоторое время голову, а затем поднял голову к девушке и произнёс такой стих:

«Что скажешь о том, кого недуг истощил любвиК тебе, и он стал теперь смущён и растерян?»

«Да возвеличит Аллах эмира!» – ответила девушка. И она произнесла такой стих:

«Коль видим влюблённого, которого мучаетЛюбовный недуг, ему мы делаем милость».

И невольница понравилась Али, и он купил её за семьдесят тысяч дирхемов и сделал её матерью УбейдАллаха ибн Мухаммеда, обладателя достоинств.

Рассказ об Абу-ль-Айна и двух женщинах (ночь 424)

Говорил Абу-ль-Айна: «На нашей улице были две: женщины, и одна из них: любила мужчину, а другая любила безбородого юношу.