Тысяча и одна ночь. Том VII

И увещательница молвила: «Ты отлично сказал, о господин, но клянусь Аллахом, ты высказал мои доводы против тебя своим языком и произнёс доказательства, которые против тебя, а не за тебя. А именно, Аллах – слава ему и величие! – поставил мужчину выше женщины одними лишь свойствами мужского пола, и в этом нет спора между мной и тобой. Но по этим свойствам равны и ребёнок, и мальчик, и юноша, и зрелый человек, и старик, и между ними в этом нет разницы, и если преимущество досталось им лишь благодаря свойствам мужского пола, твоей природе надлежит питать такую же склонность, и душе твоей так же отдыхать со старцем, как она отдыхает с мальчиком, раз между ними нет разницы в отношении мужского пола. Но между мной и тобой возникло разногласие лишь о желательных качествах в прекрасной дружбе и наслаждении, и ты не привёл доказательства преимущества в этом юноши над женщиной.

«О госпожа, – сказал ей шейх, – разве ты не знаешь, что юноше присуща стройность стана, розовые щеки, прекрасная улыбка и нежные речи. Юноши в этом достойнее женщин. А доказательство этому то, что передают со слов пророка, – да благословит его Аллах и да приветствует! – который сказал: «Не смотрите постоянно на безбородых, взгляд на них – взгляд на большеглазых гурий». Предпочтение мальчика девушке не скрыто ни от кого из людей, и как прекрасны слова Абу-Новаса:

Вот меньшее из достоинств, присущих им:Их кровь тебе не опасна и тягость их.

А вот слова поэта:

Сказал имам Абу-Новас (а ведь за нимСтезёй распутства и веселья следуют):

«Народ, душок их любящий, воспользуйсяУсладою, которой не найти в раю!»

И также, когда описывающий старается, описывая невольницу, и хочет скорее сбыть её, упоминая её прекрасные черты, он сравнивает её с юношей…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Четыреста двадцать первая ночь

Когда же настала четыреста двадцать первая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что шейх говорил: «И также, когда описывающий старается, описывая невольницу, и хочет скорее сбыть её, упоминая её прекрасные черты, он сравнивает её с юношей из-за его преимуществ, как сказал поэт:

Их бедра, как у мужчин. Коль любят, дрожат они,Как ветвь сотрясается под северным ветром.

И если бы юноша не был достойнее и прекраснее, девушку не уподобляли ты ему. И знай – да хранит тебя Аллах великий! – что юношу легко вести, он согласен с желаниями, прекрасен в общении и по качествам, и склоняется от противоречия к согласию, в особенности если у неё пробивается пупок, и зеленеют его усы, и течёт алая юность до щеке его, так что становится он подобен новой луне. Как прекрасны слова Абу-Теммама[54] Сказали мне сплетники: «Пушек на щеках его!»

Я молвил:

«Не говорите много! То не порок,Коль бедра имеет он, что книзу его влекут,И вьётся на жемчуге ланиты пух молодой,И роза поклялась нам упорною клятвою,Что щёк его не оставит диво их дивное.

Вот с ним я заговорил безгласными веками,А то, что ответил он, – словечко его бровей.Краса его та же все, как прежде я зная её,А кудри хранят его от тех, кто преследует.И слаще, прекраснее черты его той порой,Когда заблестит пушок и юны его усы»И все, кто бранит меня теперь за любовь к нему,Коль речь о нас с ним зайдёт: «Он друг его», – говорят.

А вот слова аль-Харири[55] – и он хорошо сказал:

Сказали хулители: «Зачем эта страсть к нему?Не видишь ли – волосы растут на щеках его!»Я молвил: «Клянусь Аллахом, если хулящий насУвидит в глазах его путь правый – не будет твёрд.Кто жил на такой земле, где вовсе растений нет,Уедет ли из неё, как время весны придёт?»

А вот слова другого: