Тысяча и одна ночь. Том XIII

«Привет над тобой Аллаха, о опустевший дом!Окончили дни в тебе теперь свои радости.О голубь домашний мой, ты плача не прекращайО той, кто луну свою и месяц покинул вновь.Потише, Масрур, рыдай, утративши нас теперь;Лишившись тебя, лишились света глаза мои.О, если бы видели глаза твои наш отъезд

И пламя в душе моей, все ярче пылавшее!То время ты не забудь под тенью густой садов,Что вместе нас видели и скрыли завесою».

И потом Зейн-аль-Мавасиф пошла к своему мужу, и тот поднял её на носилки, которые сделал для неё, и когда Зейн-аль-Мавасиф оказалась на спине верблюда, она произнесла такие стихи:

«Привет над тобою Аллаха, о опустевший дом!Как долго сносить в тебе пришлось нам несчастия!О, если б средь стен твоих порвались дни времениИ в пылкой любви моей была бы убита я!

Скорблю я вдали и изнываю по родине,Любимый, не знаю я, что ныне случилось,О, если бы знать мне, будет ли возвращениеТакое же ясное, как было нам ясно встарь?»

И её муж сказал ей: «О Зейн-аль-Мавасиф, не печалься о разлуке с твоим жилищем – ты вернёшься в него в скором времени». И он принялся успокаивать её сердце и уговаривать её, и потом они двинулись, и выехали за город, и поехали по дороге, и поняла Зейн-аль-Мавасиф, что разлука действительно совершилась, и показалось ей это тяжким.

А Масрур при всем этом сидел у себя в доме и размышлял о своей любви и своей возлюбленной. И почуяло его сердце разлуку, и он поднялся на ноги в тот же час и минуту и шёл, пока не пришёл к её жилищу, и увидел он, что двери закрыты, и заметил стихи, которые написала Зейн-аль-Мавасиф. И он начал читать надпись на первой двери и, прочитав её, упал на землю без чувств, а очнувшись от обморока, он открыл первую дверь и подошёл ко второй двери и увидел, что написала Зейн-аль-Мавасиф, и на третьей двери также.

И когда он прочитал все эти надписи, его страсть, тоска и любовь успокоились, и он пошёл по её следам, ускоряя шаги, и нагнал караван. И он увидел Зейн-аль-Мавасиф в конце каравана, – а её муж был в начале каравана из-за своих вещей. И, увидев её, Масрур уцепился за носилки, плача и горюя от мучений разлуки, и произнёс такие стихи:

«Если б знать, за какой нас грех поразилиСтрелы дали и долголетней разлуки!Счастье сердца, пришёл однажды я к дому –А от страсти сильна была моя горесть –И увидел, что дом твой пуст и разрушен,И в любви горевал своей и стонал я.И спросил о желанной я стены дома:«Куда скрылась, залогом взяв моё сердце?»

И сказали: «Оставила она дом свой,И в душе она страсть свою затаила».Написала ряд строк она на воротах –Поступают так верные среди тварей».

И когда Зейн-аль-Мавасиф услышала эти стихи, она поняла, что Это Масрур…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Восемьсот пятьдесят пятая ночь

Когда же настала восемьсот пятьдесят пятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Зейн-аль-Мавасиф, услышав стихи, поняла, что это Масрур, и заплакала вместе со своими невольницами, а потом она сказала: «О Масрур, прошу тебя, ради Аллаха, возвратись назад, чтобы не увидел тебя вместе со мной мой муж». И, услышав это, Масрур лишился чувств. А когда он очнулся, они простились друг с другом, и Масрур произнёс такие стихи: