Тысяча и одна ночь. Том XIII

«Привет той, чей призрак ночью нас посетил во сне,Тоску взволновав мою и страсть лишь усилив.И вот пробудился я от сна, весь взволнованныйВидением призрака, пришедшего в грёзах.Но будет ли правдой сон о той, кого я люблю,И вылечится ль болезнь любви и недуги?То руку она мне даст, то крепко прижмёт к груди,То речью приятною подаст утешенье.Когда же окончились во сне порицания

И слезы мои глаза навеки покрыли,Напился я влагой уст её, и казалась мнеПрекрасным вином она, как мускус пахучим.Дивлюсь я тому, что было в грёзах пронёсшихся, –Достиг от неё тогда желанной я цели.Но вот пробудился я от сна, и увидел я,Что призрака нет, а есть лишь страсть и волненье.И стал как безумный я, когда увидал её,И пьяным я сделался, вина не вкусивши.

О ветра дыхание. Аллаха молю, доставьПривет от тоски моей и мира желанье!И им ты скажи, тому, кого вы все знаете:«Превратность судьбы дала испить чашу смерти».

И потом он отправился к её жилищу и не переставал плакать, пока не дошёл до него, и он посмотрел на это место и нашёл его опустевшим, и увидел он перед собой её блистающий призрак, и показалось ему, что её образ стоит перед ним. И загорелись в нем огни и усилились его печали, и он упал, покрытый беспамятством…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Восемьсот пятьдесят шестая ночь

Когда же настала восемьсот пятьдесят шестая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что когда Масрур увидал во сне Зейн-аль-Мавасиф, которая его обнимала, он обрадовался до крайней степени, а потом он пробудился от сна и пошёл к её дому и увидел, что дом опустел. И усилились его печали, и он упал, покрытый беспамятством, а очнувшись, он произнёс такие стихи:

«Почуял я бани запах и благовонья их

И с сердцем, взволнованным тоскою, направился,Со страстью своей борясь, безумный и горестный,Ко стану, где прелести любимых уж больше нет:Он хворь мне послал разлуки, страсти и горестей,И прежнюю дружбу мне напомнил с любимыми».

А окончив свои стихи, он услышал ворона, который каркал возле дома, и заплакал и воскликнул: «Слава Аллаху! Каркает ворон лишь над жилищем покинутым!»

И затем он начал горевать и вздыхать и произнёс такие стихи:

«Над домом любви зачем рыдает так ворон,А жар мою внутренность клеймит и сжигает?

Грустя о том времени, что быстро прошло в любви,Пропало напрасно сердце в страсти пучинах.Я гибну в тоске, и пламя страсти в душе моей,И письма пишу, но их никто не доставит.О горе! Как изнурён я телом, а милаяУехала! Если б знать, вернутся ль те ночи!О ветер, когда её под утро ты посетишь,Приветствуй её и встань у дома с приветом».

А у Зейн-аль-Мавасиф была сестра, по имени Насим, и она смотрела на Масрура с высокого места. И, увидев, что он в таком состоянии, она заплакала и опечалилась и произнесла такие стихи: