Тысяча и одна ночь. В 12 томах

Итак, поскольку Аллах вложил в мое сердце страсть к учебе, эта страсть сопротивлялась всем препятствиям на своем пути и в конце концов все их победила. И я горячо привязался к Абу Ханифе. И Воздаятель даровал мне знания и все преимущества, которые они дают, так что я постепенно поднимался в своем ранге и в конечном итоге приступил к исполнению обязанностей верховного кади Багдада. И я был допущен к постоянному общению с эмиром правоверных Гаруном аль-Рашидом, который часто приглашал меня разделить с ним трапезу.

И вот однажды, когда я обедал с халифом, в конце трапезы рабы принесли большой фарфоровый поднос, на котором дрожал чудесный белый крем, посыпанный молотыми фисташками, и запах этого крема был чрезвычайно приятен.

И халиф повернулся ко мне и сказал:

— О Юсуф, попробуй это! Это блюдо удается не каждый день! Крем сегодня вышел отличный!

И я спросил:

— Как называется это блюдо, о эмир правоверных? И почему этот крем так приятен для глаз и так вкусно пахнет?

И он ответил:

— Это балуза[109], приготовленная из сливок, меда, муки мелкого помола и фисташкового масла.

В этот момент своего повествования Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.

А когда наступила

ДЕВЯТЬСОТ ДЕВЯНОСТАЯ НОЧЬ,

она сказала:

Но почему этот крем так приятен для глаз и так вкусно пахнет?

И эмир правоверных Гарун аль-Рашид ответил:

— Это балуза, приготовленная из сливок, меда, муки мелкого помола и фисташкового масла.

И я, услышав это, вспомнил слова моего уважаемого учителя, который предсказал, что со мною должно произойти. И я не мог не улыбнуться, вспомнив этот случай.

И халиф спросил меня:

— Что же заставляет тебя улыбаться, о Юсуф?

И я ответил:

— Только хорошее, о эмир правоверных. Просто воспоминание из моего детства пришло мне в голову, и я невзначай улыбнулся ему.

И он сказал мне:

— Так поспеши же мне рассказать, в чем было дело. Я убежден, что мне будет интересно послушать.

И я, чтобы удовлетворить желание халифа, рассказал ему о своих начинаниях в изучении наук, о моем усердии в следовании учению Абу Ханифы, об отчаянии моей бедной матери, которая видела, что я бросаю ремесло красильщика, и о предсказании имама о креме с фисташковым маслом. И Гарун был очарован моей историей, и он заключил:

— Да, конечно, учеба и наука всегда приносят плоды, и их преимущества многочисленны и среди людей, и в вопросах, касающихся веры. По правде говоря, достопочтенный Абу Ханифа был отличным предсказателем, и он видел внутренним взором то, что другие люди не могли видеть глазами. Да прольет Аллах на него самую приятную из милостей Своих!

Вот и все о балузе, приготовленной из сливок, меда, муки мелкого помола и фисташкового масла.

Что же касается юридического казуса, о нем речь впереди. Однажды вечером, чувствуя себя уставшим, я рано лег спать. И я крепко спал, когда в мою дверь постучали. Услышав шум, я поспешно встал, обмотал свои чресла шерстяным изаром и пошел открывать. И я узнал Хартама — доверенного евнуха эмира правоверных. И я поздоровался с ним, но он, даже не удосужившись вернуть мне мой салам, что привело меня в большое замешательство и предвещало грозу из сгустившихся вокруг меня темных туч, сказал мне не терпящим возражения тоном:

— Иди скорее к нашему господину халифу! Он хочет поговорить с тобой!

И я, пытаясь преодолеть свое замешательство и как-то разобраться в этом деле, ответил:

— О мой дорогой Хартам, я хотел бы, чтобы ты проявил чуть больше внимания к больному старику, которым я являюсь. Уже очень поздно, и я не верю, что действительно есть достаточно серьезное основание, чтобы требовать, чтобы я пошел во дворец халифа в этот час. Поэтому я прошу тебя подождать до завтра. А к тому времени эмир правоверных или забудет об этом деле, или передумает.

Однако он ответил мне:

— Нет, клянусь Аллахом! Я не могу отложить выполнение данного мне приказа до завтра!

И я спросил его:

— Ты можешь хотя бы сказать мне, о Хартам, почему он зовет меня?

И он ответил:

— Его слуга Масрур быстро прибежал, запыхавшись, чтобы найти меня, и он приказал мне, не давая никаких объяснений, передать тебя в тот же час в руки халифа.

И я, находясь на пределе недоумения, сказал евнуху:

— О Хартам, ты позволишь мне хотя бы быстро умыться и немного надушиться? Потому что, если речь идет о каком-то серьезном деле, я буду соответствующим образом подготовлен, а если Всевышний дарует мне милость, как я надеюсь, найти это дело не доставляющим мне неудобств, то эта забота о чистоте тем более не повредит мне, а, напротив, будет кстати.

И евнух уступил моему желанию, и я поднялся наверх, чтобы вымыться, надеть подходящую одежду и надушиться. Затем я спустился к евнуху, и мы быстро пошли в сторону дворца. И когда я добрался до него, увидел, что Масрур ждет нас у дверей.

И Хартхам сказал ему, указывая на меня:

— Вот кади.

И Масрур сказал мне:

— Пойдем!

И я последовал за ним. И, следуя за ним, я сказал ему: