Тысяча и одна ночь. В 12 томах

Целый год провел я, не осушая слез, но когда наступил праздник жертвоприношения[16], я послал сказать пастуху, чтобы он привел мне самую лучшую корову. И действительно, пастух привел мне самую лучшую корову, но — увы! — то была моя невольница, заколдованная вот этой ланью. Я уже засучил рукава, завернул полы моей одежды и с ножом в руке направился к ней, чтобы заколоть ее, когда она вдруг заревела и залилась горькими слезами. Тогда я приостановился, но все-таки приказал пастуху принести ее в жертву, что и было исполнено. Заколов ее и содрав с нее шкуру, он, однако, не нашел у нее ни жиру, ни мяса, а лишь кожу да кости. Тогда меня взяло раскаяние, однако оно ни к чему уже не могло послужить. Я предоставил убитую корову пастуху и велел ему привести мне самого жирного теленка. И вот он привел мне моего мальчика, превращенного этой ланью в теленка!

Увидев меня, теленок рванулся так сильно, что оборвал веревку, на которой его привели, подбежал ко мне, припал к моим ногам и стал так жалобно мычать, что мною овладела необъяснимая жалость, и я сказал пастуху:

— Приведи мне другую корову, а этого теленка отведи обратно в стадо.

В эту минуту Шахерезада заметила, что занимается заря, и скромно замолчала, как будто не желая дольше злоупотреблять разрешением царя.

Тогда Доньязада сказала:

— О сестрица, как восхитительны, как полны свежести и вкуса твои рассказы!

А Шахерезада сказала:

— О сестра, они далеко уступают тому, что я расскажу тебе следующей ночью, если только царю, моему повелителю, угодно будет сохранить мне жизнь.

«Клянусь Аллахом! — сказал про себя царь. — Я не убью ее до тех пор, пока не узнаю продолжения ее рассказа!»

Затем царь провел остальную часть ночи в объятиях Шахерезады, а когда наступило утро, он отправился на заседание Совета, чтобы заняться государственными делами. Тут ждал его визирь с саваном, предназначенным для его старшей дочери. Однако царь ничего не сказал ему по этому поводу и продолжал отправлять правосудие, назначая на должности одних и смещая других. Визирь же был потрясен до глубины души и не мог прийти в себя от изумления.

К концу дня диван[17] закрылся, царь возвратился во дворец, а когда наступила

ВТОРАЯ НОЧЬ,

Доньязада сказала сестре:

— О сестра, расскажи нам окончание истории о купце и ифрите.

И Шахерезада ответила:

— От всего сердца, сестрица, если только я получу на то разрешение царя, моего повелителя.

Тогда царь Шахрияр сказал:

— Рассказывай!

И Шахерезада начала:

Когда купец увидел слезы теленка, сердце его сжалось от сострадания, и он сказал своему пастуху:

— Отведи этого теленка обратно в стадо.

Ифрит страшно удивился, слушая эту удивительную сказку, а хозяин лани сказал ему:

— О царь царей духов, знай, что дочь моего дяди — вот эта самая лань — была при этом, видела все и сказала: «Нужно заколоть этого теленка, он лучший в стаде».

Однако я не мог решиться принести его в жертву и велел пастуху увести его.

На другой день ко мне пришел пастух и сказал:

— Хозяин, я пришел к тебе с вестью, которая обрадует тебя и за которую, надеюсь, ты будешь благодарен.

Я ответил:

— Не сомневайся во мне.

Тогда он сказал:

— Слушай же, почтенный купец. У меня есть дочь-колдунья. Она научилась колдовству у старухи, которая жила у нас. Так вот, когда вчера ты отдал мне теленка, я вошел вместе с ним в комнату моей дочери. Однако едва она увидала его, как тотчас же закрыла лицо покрывалом и засмеялась, а вслед за тем заплакала и сказала:

— Отец, неужели ты так мало дорожишь моей честью, что приводишь ко мне в комнату чужого мужчину?

Я спросил:

— Где же тут мужчина и почему ты засмеялась, а потом заплакала?

— Отец мой, — отвечала она, — этот теленок — родной сын нашего хозяина. Превратила же его в теленка его мачеха, околдовавшая и его мать. Поэтому, увидав его живым, я засмеялась, а заплакала я оттого, что мать его, превращенная в корову, была принесена сегодня в жертву его отцом.

Слова дочери глубоко поразили меня, и я ждал только утра, чтобы сообщить тебе эту весть.

— О могучий дух, — продолжал шейх, — когда я услыхал слова пастуха, я тотчас же отправился с ним к его дочери, опьяненный мыслью, что увижу моего сына. И когда я вошел в дом моего пастуха, дочь его встретила меня словами:

— Добро пожаловать, господин! — и поцеловала у меня руку. Потом подбежал ко мне мой теленок и припал к моим ногам.

Тогда я сказал дочери моего пастуха:

— Правда ли то, что ты говорила отцу об этом теленке?

И она отвечала:

— Да, хозяин, совершенная правда! Это твой сын, искра твоего сердца!

Тогда я сказал ей:

— О милая девушка, помоги мне! И если ты избавишь моего сына от чар и возвратишь ему прежний образ, то я отдам тебе весь скот мой и земли, которые я поручил твоему отцу.

Услыхав эти слова, дочь пастуха улыбнулась и сказала:

— Хозяин, я могу принять твои богатства только при двух условиях: во-первых, ты дозволишь твоему сыну жениться на мне, а во-вторых, ты дашь мне право околдовать дочь твоего дяди, чтобы избавиться от ее козней.

Услыхав, о великий дух, эти слова дочери пастуха, я сказал ей: