Тысяча и одна ночь

А потом он вышел из винной лавки и пошел по Каиру, и до тех пор ходил по его площадям, пока не дошел до Красной улицы, и дорога перед ним становилась свободной от людей, так как его боялись. И Али обернулся и увидел водоноса, который поил людей из кувшина и кричал на дороге: «О Аллах-заменяющий! Нет напитка, кроме как из изюма, нет сближения, кроме как с любимым, и не сидит на почетном месте никто, кроме разумного!» — «Подойди напои меня!» — сказал Али. И водонос посмотрел на него и подал ему кувшин; и Али взглянул в кувшин, и встряхнул его, и вылил на землю. «Ты не будешь пить?» — спросил его водонос. И Али ответил: «Напои меня!» И водонос снова наполнил кувшин, и Али взял его, и встряхнул, и вылил на землю, и в третий раз сделал то же самое. И водонос сказал: «Если ты не будешь пить, я пойду». — «Напои меня!» — сказал Али. И водонос наполнил кувшин и подал его Али, и тот взял его и выпил. И потом он дал водоносу динар, и вдруг водонос посмотрел на него, и счел его ничтожным, и сказал: «Награди тебя Аллах, награди тебя Аллах, о юноша! Маленькие люди для иных — большие люди…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала семьсот девятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда ловкач Али дал водоносу динар, водонос посмотрел на него, и счел его ничтожным, и сказал: «Награди тебя Аллах, награди тебя Аллах! Маленькие люди у иных — большие люди!»

И ловкач Али подошел к водоносу, и схватил его за платье, и вытащил драгоценный кинжал, как тот, о котором были сказаны такие стихи:

 Бей кинжалом наотмашь и вниз И страшись только воли Аллаха.

 Помни гордость и честь, сторонись Всех, исполненных подлого страха!

«О старец, — сказал Али, — поговори со мной разумно! Цена за твой бурдюк, если он и дорог, дойдет всего до двух дирхемов, а в три кувшина, которые я вылил на землю, войдет с ритль воды».

«Да», — ответил водонос. И Али сказал: «А я дал тебе золотой динар, почему же ты меня унижаешь? Разве ты видел кого-нибудь доблестнее и благороднее меня?» — «Я видел человека доблестнее и благороднее тебя: пока женщины будут рожать, не найдется на свете другого, столь доблестного и благородного», — ответил водок нос. «Кого ты видел доблестнее и благороднее меня?» — спросил Али. И водонос сказал: «Знай, что со мной был удивительный случай. Мой отец был старостой продавцов воды глотками в Каире, и он умер и оставил мне пять верблюдов, и мула, и лавку, и дом; но бедному ведь никогда не довольно, а когда ему довольно — он умирает. И я сказал себе: «Поеду в Хиджаз[135]!» — и набрал караван верблюдов; и я до тех пор занимал деньги, пока не оказалось за мной пятьсот динаров. И все это пропало у меня во время хаджжа[136]. И я сказал себе: «Если я вернусь в Каир, люди посадят меня в тюрьму из-за моих денег». И я отправился с сирийским караваном и доехал до Халеба[137], а из Халеба я отправился в Багдад. И я спросил, где староста багдадских водоносов, и мне указали его; и я вошел к нему и прочитал ему «Фатиху»[138]

, и он спросил меня о моем положении, и я рассказал ему обо всем, что со мной случилось.

И он отвел мне лавку и дал бурдюк и принадлежности, и я пошел через ворота Аллаха и стал ходить по городу. И я дал одному человеку кувшин, чтобы напиться, и он сказал мне: «Я ничего не ел, и мне нечего запивать; меня сегодня пригласил скупой и принес и поставил передо мной два кувшина, и я сказал ему: «О сын гнусного, разве ты меня чем-нибудь накормил, что даешь мне запивать?» Уходи же, водонос, и подожди, пока я чего-нибудь не поем, и потом напои меня».

И я подошел к другому, и он сказал мне: «Аллах тебя наделит!» И я был в таком положении до времени полудня, и никто ничего мне не дал.

И я сказал про себя: «О, если бы я не приходил в Багдад!» И вдруг я увидел людей, которые быстро бежали, и последовал за ними и увидел великолепное шествие, где люди тянулись по двое, и все они были в ермолках и чалмах, в бурнусах и войлочных куртках и были закованы в сталь.