Тысяча и одна ночь

И я спросил кого-то: «Чья это свита?» И спрошенный сказал мне: «Свита начальника Ахмеда ад-Данафа». — «Какая у него должность?» — спросил я. И мне сказали: «Он начальник дивана и начальник в Багдаде и надзирает за сушей. Ему полагается с халифа каждый месяц тысяча динаров, и каждому из его приближенных — сто динаров. А Хасану-Шуману тоже полагается тысяча динаров, и сейчас они отправляются из дивана в свою казарму». И вдруг Ахмед ад-Данаф увидел меня и сказал: «Подойди напои меня!» И я наполнил кувшин и дал ему, и он встряхнул его и вылил, и второй, и третий раз тоже, и на четвертый он отхлебнул глоток, как ты, и спросил: «О водонос, откуда ты?» И я ответил: «Из Каира». — «Да приветствует Аллах Каир и его жителей! — сказал Ахмед ад-Данаф. — А по какой причине ты пришел в этот город?» И я рассказал ему свою историю и дал ему понять, что я задолжал и бегу от долгов и нужды; и Ахмед ад-Данаф воскликнул: «Добро тебе пожаловать!» И потом он дал мне пять динаров и сказал своим приближенным: «Стремитесь к лику Аллаха и окажите ему милость!» И каждый из них дал мне динар, и Ахмед ад-Данаф сказал мне: «О старец, пока ты останешься в Багдаде, тебе будет с нас столько же, всякий раз как ты дашь нам напиться».

И я начал ходить к ним, и стало добро притекать ко мне от людей, и через несколько дней я подсчитал то, что я от них нажил, и денег оказалось тысяча динаров. И я сказал себе: «Теперь для тебя правильнее уйти в родную страну». И я пошел в казарму и поцеловал Ахмеду руки, и он спросил: «Что ты хочешь?» — «Я намерен уехать, — сказал я и произнес такие стихи:

 Жизнь человека в скитании — Дом из ветров. И шатается

 И рассыпается здание. Горько тому, кто скитается.

Караван отправляется в Каир, и я хочу пойти к моей семье», — сказал я ему. И он дал мне мула и сто динаров и сказал: «Мы хотим послать с тобой поручение, о шейх. Знаешь ли ты жителей Каира?» — «Да», — сказал я ему…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала семьсот десятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что водонос говорил: «И Ахмед ад-Данаф дал мне мула и сто динаров и сказал: «Мы желаем послать с тобой поручение. Знаешь ли ты жителей Каира?» — «Да», — сказал я ему. И он сказал: «Возьми это письмо и доставь его Али-Зейбаку каирскому и скажи ему: «Твой старший[139] желает тебе мира, и он теперь у халифа». И я взял у него письмо и ехал, пока не прибыл в Каир; и меня увидели заимодавцы, и я им отдал то, что было за мной, а потом я сделался водоносом, и я не доставил письмо, так как я не знаю казармы Али-Зейбака каирского».

И тогда Али сказал водоносу: «О старец, успокой свою душу и прохлади глаза! Я и есть Али-Зейбак каирский, первый из молодцов начальника Ахмеда ад-Данафа. Давай письмо!»

И водонос подал ему письмо; и когда Али развернул его и прочитал, он увидел там такие стихи:

 Я написал тебе, красавцев украшенье, Мое письмо ветрами унесло. — Последовать за ним — какое утешенье! Но как лететь тому, кто обломил крыло!

А после того: «Привет от начальника Ахмеда ад-Данафа старшему из его детей — Али-Зейбаку каирскому. Мы осведомляем тебя о том, что я донимал Салаха ад-Дина египетского и играл с ним штуки, пока не похоронил его заживо, и повинуются мне его молодцы, среди которых находится Али-Катф аль-Джамаль. Я сделался начальником Багдада в диване халифа, и мне предписано смотреть за сушей; и если ты блюдешь договор, который заключен между нами, приходи ко мне. Может быть, ты сыграешь в Багдаде штуку, которая приблизит тебя к службе халифу, и он назначит тебе жалованье и оклад и выстроит тебе казарму. Вот в чем моя цель. И мир с тобой!»

И когда Али прочитал письмо, он поцеловал его, и положил себе на голову, и дал водоносу десять динаров в подарок за благую весть, а затем он отправился в казарму, и вошел к своим молодцам, и осведомил их, в чем дело, и сказал: «Поручаю вас друг другу!» И потом он снял то, что на нем было, и надел плащ и тарбуш, и взял футляр, в котором был дротик из дерева для копий длиной в двадцать четыре локтя, части которого вдвигались друг в друга. И начальник сказал ему: «Как же ты уезжаешь, когда казна пуста?» — «Когда я приеду в Сирию, я пришлю вам столько, что вам хватит», — сказал Али и ушел своей дорогой.

И он нагнал отъезжавший караван и увидел там начальника купцов и с ним сорок купцов, и купцы погрузили свои тюки, а тюки начальника купцов лежали на земле. И Али увидел, что предводитель каравана — человек из Сирии, и он говорил погонщикам мулов: «Пусть кто-нибудь из вас мне поможет»; но они только бранили его и ругали.

И Али сказал про себя: «Мне будет хорошо путешествовать только с этим предводителем!»