Тысяча лет Русского Афона. Духовный подвиг русского монашества

Не желая приезда на Афон монахов Московского Патриархата, власти Греции в середине 1950-х гг. стали позволять принимать в Свято-Пантелеимоновский монастырь отдельных русских эмигрантов, прежде всего из США. Так, в конце октября 1955 г. афонский губернатор через иеродиакона Давида (Цубера) предложил братии Руссика письменно обратиться к Константинопольскому Патриарху Афинагору с просьбой, чтобы он указал своему экзарху в Америке связаться с местными русскими архиереями (белыми эмигрантами), предложив им поискать в США людей, желающих приехать на Святую Гору в русские обители. Обсудив этот вопрос, Собор старцев 2 ноября нашел высказанное предложение излишним, так как он сам ведет переписку с русскими зарубежными архиереями, в том числе в Америке, и отметил: «Монастырю было бы достаточно, чтобы греческие власти не делали препятствий на прибытие русских из-за границы на Афон и поступлению их здесь в монашество»[526]. После этого отдельные российские эмигранты начали поступать в Руссик, например в июле 1960 г. бывший настоятель храма-памятника св. Иова в Брюсселе иеромонах Модест (Шут, 1892–1984) в юрисдикции Русской Православной Церкви за границей[527]

. Однако в целом пополнение насельников монастыря из числа эмигрантов не имело существенного значения.

3 августа 1958 г. скончался игумен Руссика схиархимандрит Иустин (Соломатин), на его отпевании и похоронах 5 августа присутствовали игумены Зографа, Свято-Андреевского и Свято-Ильинского скитов. 3 октября состоялись выборы нового игумена, которым стал иеросхимонах Илиан (в миру Иван Михайлович Сорокин, 1885–1971). Его интронизация и возведение в сан архимандрита состоялась 13 октября[528].

В письме игумена Илиана на имя председателя Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополита Николая (Ярушевича) от 11 ноября 1959 г. прямо говорилось о растущих трудностях, переживаемых братией обители: «Наш монастырь пришел в полный упадок, и ему грозит полное запустение и переход в чужие руки этого древнего русского достояния, созданного трудами и жертвами многих поколений русского православного верующего народа. Основная причина этого бедственного положения — оскудение нашей братии из-за отсутствия поступления новых монахов в наше монашеское братство, как об этом мы уже сообщали и ранее в Московскую Патриархию. Нас осталось сейчас всего 50 человек, самому молодому из нас 54 года, большинство семидесяти- и восьмидесятилетние старики. Только незамедлительное прибытие новых молодых сил в наше братство может спасти положение. Кроме как с нашей Родины, России, ниоткуда не может прибыть к нам пополнение, и вся наша надежда на сохранение нашего монастыря, после Бога, Пречистой Богородицы и Святого Великомученика Пантелеймона, на Русскую Православную Церковь, Московскую Патриархию… Мы умоляем Вас, Святейшего Патриарха Алексия и всю Русскую Православную Церковь, незамедлительно оказать нам помощь. Иначе наш монастырь обречен на погибель»[529]

.

^{Собор св. вмч. Пантелеймона Свято-Пантелеммоновского монастыря}

Неоднократно взывали о помощи к Русской Православной Церкви иноки и других русских обителей Афона: настоятель келлии в честь Воздвижения Честного Креста Господня иерсхимонах Афанасий, настоятель келлии во имя Архистратига Божия Михаила архимандрит Евгений, настоятель Свято-Ильинского скита архимандрит Николай и др.

Свято-Андреевский скит, в отличие от Руссика, не имел своего леса и в послевоенный период существовал в основном за счет материальных средств, полученных еще до революции 1917 г. К тому же греческое правительство выплачивало определенную компенсацию за метох Нузлы вблизи г. Кавала, реквизированный и заселенный беженцами из Турции. Уже в 1946 г. в Свято-Андреевском скиту оставалось всего 37 иноков[530].

Последним русским настоятелем скита был схиархимандрит Михаил (Дмитриев). После смерти 9 марта 1949 г. схиархимандрита Митрофана братия Свято-Андреевского скита на своем собрании единогласно избрала новым игуменом о. Михаила (Дмитриева) и в течение шести месяцев посылала на Крумицу делегации к схииеромонаху с просьбой принять должность настоятеля. В конце концов, отец Михаил согласился, и 28 октября 1949 г. был интронизирован седьмым по счету игуменом скита с возведением в сан архимандрита[531].

Когда 17 июля 1958 г. вспыхнул страшный пожар на западной стороне скита, загорелась и уникальная библиотека, которую отец Михаил собирал несколько десятилетий. При этом в скиту не оказалось не только противопожарных средств, но даже и просто воды. По слову настоятеля пять престарелых монахов обители, которым уже исполнилось почти 80 лет, были готовы броситься в пламя. Желая уберечь их от возможной гибели, схиархимандрит Михаил запретил спасать дело своей жизни, заявив: «Пусть горит». Пожар бушевал четыре дня, в результате погибло около 20 тысяч книг, множество древних рукописей, часть церковной утвари и облачений. Это стало невосполнимой утратой для всего христианского мира.