Тысяча осколков тебя (ЛП)

Мама шутила, что он ей нравится, потому что они оба были русскими, что только настоящие русские понимают свой черный юмор. Папа зарезервировал обеденное время для них на кампусе и однажды позволил Полу одолжить свою машину. Он обычно даже мне не разрешал брать свою машину. Не смотря на то, что Пол был так молчалив, так холоден, и очевидно не способен смеяться, но мои родители считали, что он не может ничего сделать неправильно.

— Он странный, — возражала я вскоре после его приезда. — Он как пещерный человек, когда люди даже не могли разговаривать.

— Это не очень по-доброму с твоей стороны, — сказал папа, наливая молоко себе в чай. — Маргарет, помни, Пол окончил школу в тринадцать лет. Он начал писать диссертация в семнадцать. У него не было детства. У него даже не было возможности завести друзей своего возраста, и Бог знает, что у него нет поддержки из дома. Поэтому он немного... неловкий, но это не значит, что он плохой человек.

— Кроме того, — вмешалась мама. — Если ты под "пещерными людьми" имеешь в виду кроманьонцев или неандертальцев, то нет причин полагать, что они не умели разговаривать.

Пол был их ассистентом только полтора года, но они любили его сильнее, чем всех остальных. Он практически жил в нашем доме или на занятиях, 24/7. Они одалживали ему книги, бурчали, когда он не надевал зимой куртку, даже испекли ему торт на день рождения, шоколадный с карамельной глазурью, его любимый.

Тео Бек, так же много работал на них. Они никогда не были с ним невежливы, я всегда чувствовала, что он был своим, и он определенно был более весёлым чем странный, наблюдательный Пол. Черные волосы Тео всегда были немного в беспорядке, все для него было шуткой, и ладно, он немного флиртовал со мной, но я не думаю, что мама и папа когда-либо возражали. Я даже не уверена, что они замечали. Поэтому, Тео должен быть так же любим.

Но Пол умнее. Более уникален. Он в одном шаге от черты, разделяющей "очень умный" и "гений". Я догадывалась, что мама и папа думали, что Пол в них больше нуждается. Тео самоуверенный, Пол застенчивый. Тео постоянно шутит, Пол кажется грустным. Поэтому они считали, что Полу нужна их защита, а Тео — нет. Время от времен я видела, Тео ревнует, наблюдая, как мои родители поглощены Полом.

Может быть, я иногда сама немного ревновала.

Через двадцать минут после прибытия на обед. меня представили племяннице княгини Ромоле, той, что работала в Шанель. Она была не дизайнером, а скорее публицистом, но как тётя Сюзанна говорит: "Все связи важны, правильно?"

На удивление, Ромола не смотрела на меня как на пиявку, вместо этого она вцепилась в меня.

— Нам будет весело, — прошептала она. — Наконец-то появился кто-то интересный.

Через десять минут после этого я уже в туалете, наблюдаю, как Ромола втягивает дорожку кокаина. Она предлагает и мне, но я отказываюсь, но думаю, что Маргарита в этом измерении согласилась бы не раздумывая.

Поэтому пятнадцать минут спустя, когда Ромола предлагает мне шампанское, в два часа дня, я говорю, да. Если я хочу быть убедительной в роли этой Маргарет, мне надо лучше играть.

Тётя Сюзанна наблюдает, как я начинаю пить и не говорит ни слова. Думаю, она к этому привыкла.

Эта вечеринка — самая странная вещь, одновременно шикарная и безвкусная. На лицах всех женщин за тридцать, видна рука пластического хирурга, они не выглядят моложе, а кажутся не совсем людьми, и общество притворяется, что этого не замечает. Половина людей больше общается с голограммами из колец или брошей, чем с окружающими. Беседы, которые я слышу, по большей части сплетни: кто с кем спит, кто зарабатывает деньги, кто теряет, кто не приглашен на следующую вечеринку.

Может быть, технологии отличаются, но мелочность общества не меняется. Так значит, от этой жизни бежал мой отец, когда решил уйти в науку, уехать из Великобритании и присоединиться к маме в Калифорнии. Он был даже умнее, чем я думала.

За тебя, папа, думаю я и беру еще бокал шампанского.

Через семь часов после обеда я за рулем машины Ромолы, блестящей серебристой капли, которая на самом деле сама себя ведёт, что хорошо, учитывая, насколько я уже захмелела. Сама же Ромола рассказывает мне в какие удивительные клубы мы сегодня пойдём. Мы провели вместе целый день. Она ведет себя как будто мы уже подруги, как будто она собирается устроить мне стажировку в Шанель. Я знаю, и она знает, что мы обе просто используем это, как предлог чтобы напиться. Не думаю, что она позволит мне бросить её, даже если я попробую.

Я ненавижу это. Я бы лучше пошла домой, меня бы стошнило, и я бы вырубилась, желательно в этом порядке.

Но каждый раз, глядя на темный, зазубренный, футуристический Лондон перед собой, я вспоминаю, что здесь Пол. Я вспоминаю, что нам нужно встретиться еще раз, что я должна сделать, когда это случится. Нет другого выхода — ни для него, ни для меня.

Пол сказал бы, что это наша судьба.