Тысячный этаж

Эйвери собиралась повернуть лицо направо – чтобы отправить сообщение, но передумала и махнула головой в другую сторону, сохраняя его в черновиках. Девушка сомневалась, что готова повстречаться с Ледой наедине.

Они по-прежнему не говорили о возникшем между ними отчуждении. Эйвери понимала, что нужно сделать первый шаг, но в последнее время их отношения стали напряженными и натянутыми. Из головы не выходило то, что возникло между Ледой и Атласом. Встречались ли они после свидания, которое ей удалось сорвать? Целовались ли? Эйвери не могла спросить об этом ни брата, ни подругу и в итоге мучила себя, представляя их вместе. И не находила покоя.

К тому же, обиженно подумала Эйвери, Леда все затеяла сама. После летних каникул она повела себя странно: соврала о том, где была, и скрыла свое увлечение Атласом. Да и сейчас особо не пыталась наладить отношения.

Со вздохом Эйвери повернулась к вещам, разбросанным по бледно-голубому ковру. Сегодня она разбирала гардероб перед Днем дизайнеров, который приходился на следующую неделю. Тогда лучшие творцы международной моды соберутся в бутиках Башни и представят коллекции нового сезона. Все они знали Эйвери. Многие приглашали ее в «зоны невидимости» для примерок, где она переодевалась в привезенные образцы – занятие поинтереснее, чем проекция нарядов на сканированную модель тела в 3D. Однако случались неловкие ситуации: каждый год по крайней мере один модельер провозглашал Эйвери своей музой, вдохновившей его или ее на коллекцию, и тем самым обязывал что-нибудь купить. В такие моменты Леда решительно уводила ее прочь. Делать покупки с Ледой ей нравилось. Она единственная, кроме Атласа, могла сказать Эйвери «нет».

Они с Ледой завели традицию – избавляться от ненужных вещей в гардеробе за неделю до Дня дизайнеров, освобождая место для новых. Подруги превращали это в игру, примеряя старые наряды и подшучивая над неудачным, но модным выбором друг друга, а также вспоминая былые приключения. Навалилось чувство утраты. Эйвери скучала по прежним отношениям с Ледой, без всяких сложностей. У них все наладится, как только прекратится флирт Леды с Атласом – а это неизбежно!

Эйвери надела струящееся желтое с белым платье, в котором ходила к кузену на свадьбу два года назад. Постучала пальцем по смартзеркалу, меняя отражение, пока волны распущенных волос не сменились на косы. Но даже прическа не спасла положение.

– Слишком устарело, – громко проговорила Эйвери и повесила платье на приемную перекладину гардероба, откуда то сразу переместилось в корзину для пожертвований.

Следом девушка примерила платье сочного мандаринового цвета «Оскар де ла Рента», с длинным шлейфом и бантом на бедре. Если ей не изменяла память, с прошлогоднего летнего гала-приема для юношей и девушек «Уитни». Эйвери возилась с молнией, когда в дверь постучали.

– Заходи, мам! – выкрикнула она, решив, что услышала ее голос. – Застегни, пожалуйста, молнию…

Через порог переступил Атлас.

– Я думала, тебя нет дома, – неуверенно проговорила Эйвери, придерживая платье.

– Только пришел.

Не встречался ли он, случаем, с Ледой, подумала Эйвери, но спросить не осмелилась.

– Могу застегнуть молнию, если захочешь, – предложил он.

Эйвери развернулась, и ее пробрала дрожь: было в этом нечто непередаваемо интимное. Какие же у него теплые руки.

– Потрясающе выглядишь, – сказал Атлас, когда Эйвери повернулась к нему лицом. По ковру тянулся тяжелый шлейф. – Но чего-то не хватает.

– В каком смысле?

– Я ждал подходящего момента, чтобы отдать тебе это.

Атлас достал из кармана мешочек, перетянутый шнурком. Затаив дыхание, Эйвери приняла подарок.

Внутри лежало колье из переливающихся, незнакомых ей камней. Они походили на черные бриллианты, только с оранжевым завихрением в сердцевине, похожим на искры тлеющих углей.

– Вулканическое стекло из Килиманджаро. Как только увидел его, подумал о тебе.

Атлас застегнул колье на шее Эйвери, под каскадом светлых волос. Он умело справлялся с застежкой, руки двигались уверенно, и Эйвери невольно задумалась: как часто он проделывал это с другими девушками? Сердце защемило.

Повернувшись, она посмотрела на свое отражение. Атлас, высокий и широкоплечий, тенью стоял за ее спиной. Их взгляды встретились, он убрал руки. Как же Эйвери хотелось, чтобы Атлас обхватил ладонями ее оголенные плечи, прошептал на ухо ласковые слова, поцеловал шею там, где только что касался руками.

Девушка поспешила отойти от него, притворившись, что хочет поближе взглянуть на колье.

Украшение и впрямь было потрясающим. Обычно облик Эйвери казался светлым и солнечным, но темные камни подчеркивали в ней что-то иное, отбрасывая тени на лицо и грудь.

– Спасибо. – Эйвери повернулась к Атласу. – Когда ты был у Килиманджаро?

– Несколько дней в апреле. Добирался из Южной Африки в Танзанию. Эйвс, тебе бы понравилось. Там виды еще прекраснее, чем здесь. – Он махнул в сторону окон, занимавших две стены, – за ними по небу растекался ярко-оранжевый закат.

– Почему ты это сделал? – прошептала Эйвери. – Уехал так неожиданно?