У Дона Великого на берегу

И другая тоже. Чтобы все было по-княжьему. А кто поперек, того – в дугу. А то и вовсе в сыру землю. С мертвым ослушником, известно, хлопот менее, чем с живым. Лежит себе, в деревянную сорочку одетый, помалкивает! А другим урок! Придержи язык, коли жить хочешь. Сиди смирно. Что велено – исполняй. И умишком своим сирым не возносись. Ино накладно будет! За тебя думают большие люди. В ноженьки им за то поклонись. И работай-трудись на них в поте лица!

Оробел Бориска. Пересвет улыбнулся:

– Выше голову, парень! Глядишь, обойдется. Теперь же первейшее дело – тут я с великим князем Дмитрием заодно – остановить татар безбожных, проклятье и беду нашу. А коли Бог даст, и побить!

Глава 11.

Поле Куликово

Словно сказочный великан расправлял плечи. Изготовлялось русское войско к бою. Земля гудела от лошадиных копыт, топота пешей рати. Трубы трубили на разные голоса, созывая воинов под их знамена. Бубны грохотали-бухали. Пели зурны*. Гул стоял тысячеголосый.

Потрясенный, застыл Бориска. Да и он ли один? Во веки веков не было такого войска на Руси!

И будто загодя, нарочно, припасла-сберегла Русская земля то поле Куликово для великого и святого дела. Позади него – Дон и быстрая Непрядва. Справа – речка Дубняк с притоками и оврагами. Слева – речка Смолка, ручейки и речки и овраги тож. Русские полки заполнили поле, и его трудно будет обойти татарской коннице. Рощицы-дубравы русским пешцам не преграда. Коли надо – подмога. А на коне татарском много ли поскачешь по лесу?

В золоченых доспехах стоял Дмитрий Иванович. Подле вернейшие и ближайшие помощники: храбрый князь Владимир Андреевич серпуховской, Дмитрий Михайлович Боброк-Волынский, воевода искусный, расчетливый, князья Всеволожские, Андрей и Дмитрий Ольгердовичи, боярин Михайло Бренк и иные. Величав и суров был князь. Не токмо его, Дмитрия московского, наступал час – всей Руси!

Над головой Дмитрия развевается черное знамя с золотым ликом Христа Спасителя. Накануне, пав на колени перед тем стягом, как пред иконою, молился князь со своим воинством. Окончив молитву, объехал он все полки, ободряя каждый полк так: «Братья милые, сыны русские, день грозный приближается – в эту ночь бдите и молитесь, мужайтесь и крепитесь. Господь с нами, сильный в битвах!»

Пять полков выставил в поле великий князь. Шестой, засадный, укрыт будет за Смолкой-рекой и Зеленой дубравой, спрятан от врага до самой крайней поры. Велено во главе его стоять князю серпуховскому Владимиру Андреевичу и воеводе Боброку-Волынскому.

Багров лицом стал князь Владимир Андреевич.

– Княже! – У Владимира дрожит голос. – Почто? За какую провинность не пускаешь в бой?

– Бой велик! – Дмитрию тягостен спор с братом на людях об уже решенном. Однако сочувствует Владимиру, разделяет его жажду биться впереди.

– Ну а коли просижу все сражение за кустом?

– Дай-то Бог! – вполне искренне говорит великий князь. И, желая прекратить лишние препирательства, кричит протяжно и громко: – По места-ам!

И коня поворотил, дабы ехать.

Однако стоят стеной перед ним князья и бояре. Великий князь огляделся вопросительно: что, мол, еще?

– Постой, княже! – молвил воевода Боброк-Волынский. – Выслушай старого воина. Мы твое повеление исполняем. Коли надо, спрячемся.

– Вместе надумали?

– Верно. Дабы иметь про запас силу. Сам же норовишь в самое пекло. Разумно ли это? Ты наша голова, наше знамя.

Налился гневом великий князь.

– Как же я скажу: братья, пойдем вперед все до одного, а лицо свое начну скрывать или прятаться позади? Хочу как словами, так и делом перед всеми голову сложить за веру христианскую, чтобы и остальные, видев это, восприяли отвагу!

– Государь, голову сложить за родную землю – честь для воина, – остужая великого князя ровным голосом, продолжал Боброк-Волынский. – Ты же – великий князь. Твоя голова принадлежит всей Руси. Просим тебя: постой в стороне! Побереги себя!

– Не бывать тому!

– Надо, князь! Надо! – чуть возвысил голос старый воевода. – Поступи разумно! Не отрок ведь!

Понимал великий князь: прав Боброк-Волынский.

Правы князья и воеводы. Но претило – ох как было не по нутру! – уступать им.

– Кто ж под моим стягом будет биться?

Бориска, от напряжения раскрывший рот, попался на глаза.

– Он, что ли?

– Зачем он? – вступил вперед конем Михайло Андреевич Бренк. – Я, княже, коли дозволишь!

Словно от боли, скривился великий князь:

– Опомнись! На верную ведь смерть!

– А ты?

Зашумели ближние люди:

– Нельзя тебе, княже! Не можно!

Тяжело соскочил великий князь с любимого своего белого коня. Рослого, под стать хозяину. Потрепал по шее. Конь, кося большим умным глазом, мокрыми губами ткнулся в ладонь Дмитрию Ивановичу.

Бренку, что уже пешим ждал, отдал повод. Молчком всё.

– Доспехи, князь! – сказал воевода Боброк-Волынский.

Снял великий князь свои золоченые доспехи, шлем. Передал Бренку. Хотел было его доспехи взять, но вдруг в круг въехал воин. Это был Найдён.

– Погоди, Дмитрий Иванович. Надень-ка лучше мои.

На немой вопрос князя Найдён пояснил:

– Доспешник я. Надевай. Спасибо скажешь. Крепче бояриновых, поверь!