У Джульетты нет проблем

Юлька сегодня неожиданно опоздала в школу. Будильник не прозвонил или она так разоспалась, что не услышала, а родители уже ушли. Пришлось не завтракать. Ноги в руки и бегом по лужам, стараясь не обращать внимание на брызги, обжигающие холодом ноги в безразмерках.

Еще, как назло, порыв ветра вывернул зонт, и вся вода полилась за шиворот. Девушка чертыхнулась. И так холодно. Времени нет. Заметив пару окончательно сломанных спиц, просто сунула зонт в первую попавшуюся урну, натянула на голову капюшон и припустила еще быстрее.

Марафонский бег продолжился и в коридоре школы, потому что урок начался, как минимум, минут пятнадцать назад. Хорошо, что литература. Можно будет, например, сказать, что снова ехала от бабушки (кто знает, что не от нее, а из дома!) и попала в пробку. Но день сегодня точно был не Юлькин. Раскрасневшаяся, запыхавшаяся, она налетела прямо на директора – Альберта Эдуардовича.

– Стойте, барышня! – строго произнес тот, когда девушка, быстро кинув «здравствуйте», попыталась юркнуть мимо. – Радостина? Девятый «А»?

В другой раз Юлька, может, и обрадовалась бы, что такая запоминающаяся, но точно не сейчас. Но идти на попятную – себе дороже.

– Да, Альберт Эдуардович, извините! Августа Владимировна попросила меня принести журнал…

– Прямо в верхней одежде? – Очки директора поползли от удивления вверх. – И в середине урока?

– Холодно, – пролепетала виновато Юлька.

– Ну-ну, – усмехнулся он.

Девушка чуть ли не физически чувствовала его взгляд, проникающий под ее черепушку, сканирующий на наличие плохих привычек и мыслей.

– Я, собственно, по-другому поводу… У вас же папа в республиканской работает? Мне телефон бы его…

– Папа уволился, – с запинками выдавила она.

– Эх, жаль.

– Там мама у меня еще.

Глаза Альберта Эдуардовича блеснули из-под очков:

– Ох, хорошо как! У меня дочери практику надо проходить в этом году. Можешь маме позвонить?

– Сейчас?

Юльку передернуло внутренне, когда представила, что звонит матери, а та или не берет трубку, или начинает тут же кричать, что занята. И все это, разумеется, услышит директор. Но тот подумал и сказал, чтобы она поговорила дома. Дал свою визитку.

У девушки от сердца отлегло. Может, день с минуса повернул на плюс? Припустив по коридору, поняла, что невыносимо хочет в туалет. Кажется, пойти на литературу сегодня не судьба. Надо срочно придумать причину своего отсутствия для Августы Владимировны, потому что третьим уроком русский язык у нее же.

Забежав в кабинку, обратила внимание, что колготки все забрызганы, будто не телесные, а в горошек. Придется замывать. Нет, рано порадовалась!

Над краном на зеркале маркером кто-то написал: «Арцеутова – тварь». Ого! Кто это так быстро среагировал? И на что? Неужели кому-то стало не хватать внимания? Вот тебе и «зажигалочка».

Юлька, удивляясь самой себе, принялась оттирать надпись. Водой, разумеется, не получилось. Достала влажную салфетку – буквы размазывались, но не до конца. Вспомнив, что надо спиртом, безуспешно порылась в рюкзаке. Впрочем, было бы странно найти у себя что-то похожее.

Но сдаваться Юлька не любила. В голову пришло, что можно закрасить надпись поверх. Вытащила маркер и начала упражняться в граффити, замирая от каждого шороха. Не хотелось попасться на таком благом деле, как спасение репутации одноклассницы.

Скоро на стекле красовалось что-то абстрактное, похожее и на дракона, и на экзотический цветок, если напрячь воображение, конечно. Но Юлька осталась довольна.

Стояла, любовалась и не заметила, что прозвенел звонок с урока. В туалет ввалилось несколько шестиклашек, а потом, цокая каблучками, вплыла Галкина. Творчество на зеркале ей явно не понравилось. Нечто грозовое мелькнуло в ее голубых глазах и отдаленно громыхнуло в словах:

– Прогуливаешь, Радостина?

– Колготки замывала, – нашлась девушка.

– Маркером? – хмыкнула одноклассница.

– Ну, смотрю, нарисовано. Подумала, мне тоже можно, – пожала плечами Юлька. И демонстративно пририсовала в нижнем углу зеркала примитивный смайлик.

– Буду знать теперь, кто у нас художник, – протянула Галкина.

– Обращайся, Дарьян! Портреты, шаржи, графические зарисовки.

Внутри у Юли лопались пузырьки удовлетворения, словно вся она стала газировкой. Они норовили вырваться ехидной улыбкой, но одноклассница наверняка ей это потом припомнила бы. Скромненько «тянуть лыбу» – это одно, а вот показать свои истинные чувства – другое. Пусть остаются спрятанными за ироничными словами.

На выходе из туалета Юля столкнулась с Настей и еще несколькими одноклассницами. Те, похоже, ждали Галкину. Увлеченно болтали, хихикали. И несколько раз в разговоре послышалось «дура» и «Арцеутова». Кто бы сомневался. Настя, встретившись с удивленным взглядом Юльки, опустила глаза. Даже на громкое «Привет!» пробормотала лишь нечто невразумительное. Вот тебе и подруга. Быстро переметнулась.