«У Геркулесовых столбов...». Моя кругосветная жизнь

Хрустальная люстра в большой и безлюдной столовой,Раскрытая книга над аляповатым карнизом.Дом творчества был здесь – какое нелепое слово, —Оно постепенно становится анахронизмом.Не пишет никто здесь теперь ни романы, ни стансы,За нас перед вечностью слово пытаясь замолвить.Из пишущей братии в доме сегодня осталсяЛишь с орденом Ленина гипсовый Серафимович.Мне жалко советской распавшейся литературы,

Окошек пустых обветшалого этого дома,Своих сочинений, что в школе написаны сдуру,Героев Фадеева или же «Тихого Дона».Печальные боги минувшей поры исполинской,Которые голову с юных морочили лет нам!«Титло литератора, – сказывал как-то Белинский, —Важней, чем мундиры и блеск мишуры эполетной».Никто их сегодня не знает уже и не ценит.Умолкли машинки, стучавшие здесь вечерами.

И стол заседаний темнеет на брошенной сцене,Как пыльное капище в древнем языческом храме.

Остров Израиль

Дорога в Израиль. Летя самолетом Эль-АляИ глядя в окно, как плывут под окном облака,За пару часов осознать успеваешь едва ли,Как эта дорога на деле была нелегка.Ее пролагали терпение, труд и отвага,Мечты вековые избавить народ от беды,

Туда, где сияют цветами еврейского флагаЦвет белого камня и синей прозрачной воды.Дорога в Израиль идет по российской глубинке,В болотах Полесья, по краю украинских сел,И через музеи Освенцима или Треблинки,Где туфельки тех, кто когда-то туда не дошел.Дорога в Израиль в потемках теряется где-то.Там женские крики и трупы на черном снегу,И розовый дым над варшавским пылающим гетто,

Которое дорого жизнь продавало врагу.Дорога в Израиль идет через горные кручи,По жаркой пустыне, где вязнут колеса в песке,И через улыбки счастливых смеющихся внучек,Что песни поют на забытом тобой языке.Дорога в Израиль идет через поиски Бога,По братским могилам погибших в неравном бою.На свете одна существует такая дорога,И все-таки каждый туда выбирает свою.

Мой сын от первого брака, Владимир Городницкий, в 1987 году переехал из Ленинграда в Израиль. Теперь он Зеев. Здесь у меня сейчас три внучки, три правнучки и один правнук. И еще не вечер. Сын мой – санитарный врач, работает в системе здравоохранения и по мере своих сил борется с бактериями. Уехал он по религиозным убеждениям и живет теперь в Иерусалиме, в религиозном районе Рамот Гимл. Религиозным он стал еще в Ленинграде, учась в институте. Для меня это в свое время было полной неожиданностью и большим источником переживаний. Полагаю, однако, что каждый человек вправе искать счастья и Бога там, где он его находит. И каждый вправе строить свою жизнь по собственным законам, особенно если он жил хотя бы несколько десятилетий в Советском Союзе с его неприкрытым государственным и «народным» антисемитизмом, где единственной формой диссидентства для еврейских юношей в конце 70-х годов было ощущение себя верующим, религиозным евреем.