У каждого свой путь(СИ).Тетралогия

Внимательно наблюдал, как она кормит мальчика, ласково приговаривая и часто утыкаясь лицом в его волосы:

— За маму ложечку! За папу ложечку! За бабушку и за дедушку! Вот какой Сашенька у меня умный, все съел! Большой вырастешь, сильный. А теперь пошли баиньки ложиться. Пусть тебе самые сладкие сны приснятся…

Она кивнула Юрию и унесла ребенка в свою старую спальню, где теперь стояла еще и детская кроватка. Уложила малыша, дала ему соску. Укрыла одеяльцем и поцеловав еще раз, вышла. Саша привык засыпать самостоятельно. Степанова вернулась в кухню, оставив дверь в комнату слегка приоткрытой:

— Извини. Придется говорить потише. Давай пообедаем? Я еще не ела.

Он согласился, разглядывая красивое лицо:

— Что же ты тогда не открылась мне? Я чуть с ума не сошел, когда твою косу обнаружил в рюкзаке. Полтора года в поисках провел. Об Искандере все слышали, но где находится, никто не знал. Столько о тебе слышал, волосы дыбом иной раз вставали. Маринка, зачем ты пошла туда?

Она поставила тарелку с супом перед ним и грустно взглянула в его глаза:

— Ты и сам знаешь ответ. Никто не должен знать, что я и есть Искандер. Мои родители до сих пор не знают, что я в Афганистане воюю. Ты Олегу сказал?

— Сказал. Он тебя не выдаст. Мы вместе искали. Однажды чуть-чуть не поймали: ты в Кандагаре была, находилась в одной из частей. Мы приехали и узнали, что ты спишь. Будить не стали, а утром тебя не было. До сих пор жалеем вместе с Олегом, что не разбудили…

Лозовой с аппетитом принялся за суп. Марина мигом вспомнила выгоревшую палатку в Кандагаре: тогда ее ранило первый раз и она не спала, а была на операционном столе. Вытаскивали пулю. Ночью ее забрали и перевезли в Кабул. Рассказывать об этом она не стала:

— Было такое. Срочное задание дали. Отдохнуть не удалось.

Он закончил с первым и подвинул к себе тушеную в русской печи картошку с мясом. Взял пупырчатый соленый огурчик с тарелки. С хрустом откусил почти половину. Зацепил вилкой горку картошки и тоже отправил в рот. Прожевал и пытливо взглянул на нее:

— Откуда ребенок, Марин? Ведь он не русский…

Она отставила пустую тарелку после супа и вздохнула:

— Скажу, но ты молчи об этом. Олегу не говори: Саша афганец-сирота. Я нашла его и забрала с собой. Теперь он мой сын.

Лозовой обрадовался:

— Значит, ты больше не полетишь в Афган?

Степанова покачала головой:

— Полечу. Сашу оставлю на родителей, уже договорились. Они считают, что службу в Москве бросать нельзя. Пойми: Искандер нужен там. Сколько парней в плену находится, вытаскивать надо. Я спецом стала по этой части.

Он задумчиво протянул:

— Марин, а может стоит завязать? Пусть другие покрутятся! Ты и так немало сделала. Подумай о ребенке!

Она твердо ответила:

— Юрий, мне поздно поворачивать назад. Война засела во мне. Вот сейчас живу дома, а руки постоянно маску на лице ищут, автомат с магазином, да винтовку. Душа болит: в одиночку просачиваться сквозь афганские кордоны легче, чем отрядом. По ночам во снах выстрелы слышу и сама стреляю. Я спокойнее чувствую себя там, чем здесь. Меня тоска гложет. Я каждые полгода на то место, где Саша погиб, прихожу.

— Я сразу понял, что пирамида твоих рук дело. Знаешь, как мужики удивлялись! Особенно после того, как духи памятник разрушили, а он через неделю снова стоял.

Степанова вспомнила и это…

Она узнала о разрушенном памятнике случайно, находясь в Кабуле на отдыхе. Лежала в палатке, когда за брезентовой стенкой остановились два солдата-шофера. Голос с легкой хрипотцой сказал:

— Заметил, когда к Баглану поворот проходили, памятник капитану Степанову исчез?

Второй голос ответил:

— Заметил. Духи постарались. Неймется им, гадам!

С попутной колонной, следовавшей в Союз, добралась до знакомого поворота. На ходу спрыгнула с машины…

Пообедали. Марина помыла посуду, протерла тарелки полотенцем и села на диван. Лозовой внимательно смотрел в ее задумчивое лицо. Тихо сказал:

— Выходи за меня замуж… Люблю, с того вечера люблю, как тебя в клубе увидел.

Марина покачала головой:

— Забудь обо мне. Найди хорошую женщину и живи. Я не смогу видеть каждый день напоминание о Саше. Для меня вы навсегда останетесь неразлучными друзьями. Не надо говорить о чувствах, Юра. — Он заметно поник головой. Оба долго молчали. Марина спросила: — Как ты узнал, что я дома?

— Варнавин мне написал. Ты же ему сказала, что отдала косу мне. Я даже Олегу не сказал, что к тебе поехал. Конкурента боялся. Он тебя тоже любит. Твою косу, кстати, я с собой по всему Афгану таскал и до сих пор она у меня в чемодане лежит. Татарников что только не делал лишь бы заполучить ее…

Женщина слегка улыбнулась:

— Я знаю про влюбленность Олега. Но и ему я сказала бы тоже самое, что и тебе.