У каждого свой путь в Харад

«Как можно было заснуть в дозоре? О Саммар, великий воин, личный телохранитель князя Доноварра! Позор на твои седины!» – Он выглянул из-за пригорка и посмотрел в ту сторону, куда указывала Рина.

– Это… это что такое?!

В нескольких десятках метров от них, ближе к берегу реки был разбит самый что ни на есть настоящий военный лагерь.

«Каким образом? Как они сумели подойти? И когда? – Голова Саммара была готова взорваться. Получалось, что он не только проспал свое дежурство, но и прошляпил появление прямо под носом огромного количества вооруженных людей. Харадца охватила паника. – Разбить лагерь такого уровня и так быстро – как? Сколько, получается, я спал?»

– Смотри-ка, а дар разговаривать вернулся к нему быстро, – с усмешкой прокомментировал Гыд. Он жевал сухую травинку.

– Подожди, это он еще самого главного не видел, – произнесла Рина.

А харадец продолжал таращиться на лагерь, не в силах никак поверить, что все это происходит на самом деле.

«Чертов Латфор! Никогда его не любил!»

На берегу реки, словно грибы после дождя, появились огромные белые шатры, шпили которых обвивали гербовые стяги. Прочная коновязь размещалась почему-то прямо у кромки воды. Несколько жеребцов, несомненную породу которых выдавали крутые изящные шеи, вертели мордами и фыркали, перебирая копытами, клеймили мокрый песок следами подков.

На пороге одного шатра чистил сапоги одетый в военную форму гвардеец. У его ног развалились две большие лохматые собаки, одна скребла лапой за ухом, вторая отчаянно зевала. В импровизированной кузне неподалеку раздувал мехи дюжий кузнец.

Почти на границе лагеря в ряд стояло несколько клетей с курами и кроликами. Живность пищала и кудахтала, создавая естественный фон для одного-единственного, разносимого над лагерем, рекой и лесом голоса. Человек говорил на простонародном потловском диалекте. Его экспрессивная речь не прекращалась ни на минуту.

Вслушавшись в слова, Саммар поймал себя на том, что краснеет. Такой отборной ругани он не слышал со времен своей шальной молодости.

Голос принадлежал самой колоритной фигуре из всех, кого мог со своего места видеть Саммар. Мужчина этот был не по погоде раздет до пояса, пот стекал по его мощному телу, пропитывая фартук, прикрывавший огромный пивной живот. Ныне плешивый, некогда он, несомненно, был рыжим, о чем свидетельствовали растущие на затылке и над ушами клоки огненных прядей.

В такт своим словам он потрясал в воздухе руками. Словно призывая в свидетели некие силы. Так как в руках при этом была зажата наполовину ощипанная тушка молодой индейки, зрелище очень смахивало на ритуал языческого жертвоприношения.

И вдруг вмиг все исчезло.

Палатки с развевающимися стягами, коновязь, кузница, матерящийся повар – все. Саммару оставалось только изумленно хлопать глазами:

– Да что это такое? Что за напасть?!

– Во-о-от, – наставительно протянул Гыд. – И мы о том же.

– Он уже раза три исчезал и появлялся, – произнесла Дарина. Решив, что основная угроза исчезла вместе с лагерем, девушка оторвалась от земли и, выпрямившись во весь рост, потянулась, разминая затекшие мышцы. – Это все хорошо. Они будут исчезать и появляться, появляться и исчезать. Но ты не знаешь самого главного. Верно, Гыд?

– А тут еще и главное есть? – Саммар поскреб пятерней бороду. – Потрясающе.

Гыд осклабился, сверкнув сразу всеми тридцатью двумя зубами, но потом осекся под взглядом харадца. Улыбка слетела с его лица.

– Саммар, ты не ори только, но Шелест-то наш, княжич новоявленный, кажись, к ним подался.

– Что?!

Похоже, время перестать удивляться не наступит никогда. Какой-то кошмар.

А Гыд продолжал объяснять:

– Ну, сначала он с нами лежал рядом. Вглядывался, вглядывался… Потом говорит: «Послушай-ка, Гыд, а не знаком ли тебе герб на стяге?»

– Ну а ты? – Саммар наморщил лоб, вспоминая узор виденного флага. Картинка, всплывшая в памяти, была четкой, но герб харадцу знаком не был. Или все же был? Перед внутренним взором замелькали, быстро сменяя одна другую, гравюры, собранные в научных залах Ольмхольмского замка.

– А я что? Я, когда не знаю, что сказать, я молчу.

– Весьма мудро, – вставила Дарина.

– А потом он сказал: «Стоит попробовать». И как рванет туда! А потом все исчезло. И Шелест вместе с ними теперь, короче. Появляется и исчезает.

– Ага, мы его видели, – подтвердила Рина. – Он там в одной палатке крутится.

Саммар судорожно сглотнул.

– Стоит попробовать? – повторил он вслед за Гыдом. – Попробовать – что? Рина, как вы могли его отпустить?

– Я-то тут при чем? Мне что, его за рясу нужно было хватать?

– Не передергивай. Если вдруг лагерь не появится, где прикажешь искать теперь этого кровного родственничка Доноварра?

– Да появится он, появится, – успокоил Саммара Гыд. – Вот только чуток подождать придется. Слушай, Саммар, раз уж мы тут вынуждены задержаться, так, может, я к реке спущусь поодаль – рубаху обновлю? Раз уж выдался такой случай.

Саммар пожал плечами.

– Что время зря терять…

На этот раз появления лагеря ждать долго не пришлось. Он возник, словно сгустившись из утреннего тумана, принесенного порывом ветра с реки.