У каждой лжи две правды

– Да там их с десяток! А эта в гробу лежит, как живая. А пан профессор шутить изволил. В костюмчик её одел. Беленький, в тонкую полоску. Я такой давеча у пана Марека видела. Дорогущий! Вот зачем покойника в такое одевать, а? А ещё там кошачьи трупики видела. Запелёнанные как младенцы, только носики торчат. Вот зачем этим древним людям было так над котиками издеваться, а?

– Нам их не понять, – так было проще объяснить.

Но в подвал они не попали.

– Закрыто, жалость какая! – Ядвига достала из кармана форменного фартука большой чугунный ключ на розовой ленточке и повозилась им в замочной скважине. – Вот же! Наверное, профессор чуток тут помагичил. Не открывается.

– И что же пани Божена в подвале делала? Не знаешь? Учти, это ведь не предательство хозяев и клятва позволяет говорить.

– Вот не знаю, честное-пречестное! – и ладошки молитвенно сложила и головкой часто-часто закивала.

Переходим к следующим вопросам.

– А с паничем почему ругалась? Неужто не слышала?

– Да я случайно, пани! Вот мимо шла, по своим делам бежала, а они разговаривают. Да громко так. Тут хошь не хошь, а услышишь. Да я и не слышала ничего. Панич сказал, что обо всём договорился и ждать их будут. Вечером у малого храма.

Вот и сидела пани Стефания Заремская на скамеечке под зонтиком. Место обзора она выбрала старательно. Видна была и узкая тропинка, ведущая к храму, и ворота кладбища, и спрятаться в кусты можно было быстро и легко. А что в соседях парочка белых надгробий, так они молчат, не мешают.

Первое, что выяснила Стефа, – сидеть в засаде скучно. К тому же неудобно. В довершение всех бед ещё и есть хочется. Желудок периодически бурчал так, что всех окрестных птиц распугал.

Но девушка упорно ждала. Сама не зная чего.

Францишек появился первым. Но долго у кованых ворот не простоял. Божена приехала на ландолете, которым управлял дворецкий. Пан Новак держал каменное выражение лица и в невозмутимости его чувствовалось осуждение.

Парочка прошла несколько шагов, остановилась и продолжила разговор, который, как догадалась Стефания в кустах сирени, они начали ещё в саду у пани Амалии.

– Что ты хочешь? Что это за странное место?

– Мы поженимся, Божена! Храмовник нас обвенчает и…

– Зачем?

– Как зачем? Мы же об этом мечтали?

– Это ты мечтал! Я же хочу теперь совершенного иного! Теперь весь мир передо мной открыт! Променять его на пелёнки, вышивку и ужины? Кем же надо быть? Пока ты будешь становиться известным художником, кем буду я?

Божена развернулась и пошла обратно к воротам.

– Прости, но у нас разные цели в жизни!

– Ты изменилась… – пробормотал разочарованный парень, но бросился догонять возлюбленную.

А вот Стефа попятилась, пытаясь выбраться из кустов. Разговор обещал быть долгим, эмоциональным и бесполезным для расследования. В храм она входила спиной вперёд. Если вдруг ссорящаяся парочка её заметит, то всегда можно сделать вид, что она только-только вышла из храма и ничегошеньки не видела и не слышала.

И на кого-то наткнулась.

– Стефа! Что ты тут делаешь?

Янек развернул девушку к себе. Глаза метали молнии, и выглядел он очень недовольным. А потом вдруг улыбнулся. Что-то невысказанное повисло в воздухе. Зазвенело тёплой капелью после зимы. Пробилось как первый подснежник.

– Прячусь, – честно призналась девушка. – Там Божена и Францишек отношения выясняют. Не хочу подсматривать.

– Знаете, – маг посмотрел поверх её головы на ссору влюблённых и принял мудрое решение. – Я, наверное, тоже спрячусь.

Помолчали. Пан Йержимановский не знал куда девать руки. Отпустить девушку? Да и так хорошо.

Лучи солнца проникали сквозь витражи, и разноцветные дорожки выглядели нитями удивительного покрывала. Пылинки в воздухе казались золотыми блёстками.

– Может, присядем? Тут скамеек много.

Голос разрушил очарование, но не говорить было странно. Мало ли, что могло родиться из молчания?

Всё что угодно.

От поцелуя, робкого касания, которого и ждала, и боялась девушка, до неуместных вопросов, слишком много которых накопилось между ними.

– Не знаю… – Стефа почувствовала, что начинает краснеть. – Тут тихо.

– Храмы так строятся, – хрипло начал объяснять Янек. – В стены встраивается специальное заклинание, которое поглощает шум с улицы. Ничто не должно отвлекать от молитвы и общения с богами.

В нишах застыли мраморные статуи богов. Кто-то таинственно улыбался, кто-то ехидно щурился. Перед ними на маленьких алтарях горели свечи, стояли букеты и плошки с ароматными палочками. Главный алтарь у восточной стены сейчас пустовал. Во время панихиды он был покрыт чёрным шёлком, а теперь на нём лежало белоснежное покрывало с золотым орнаментом. И колоны рядом украсили цветочными гирляндами.

– Вот вы где! – из неприметной дверцы выскочил храмовник, на ходу поправляя рясу, заспешил к ним. – Думал, что вы уже не придёте. Скорее, а то солнце скоро скроется. Непорядок, не по заветам. Быстрее же!