Маргарита Меклина

Лида Юсупова

«У любви четыре руки»

ThankYou.ru: Маргарита Меклина, Лида Юсупова «У любви четыре руки»

Спасибо, что вы выбрали сайт ThankYou.ru для загрузки лицензионного контента. Спасибо, что вы используете наш способ поддержки людей, которые вас вдохновляют. Не забывайте: чем чаще вы нажимаете кнопку «Спасибо», тем больше прекрасных произведений появляется на свет!

Авторы о себе и не только

В фартуке дворника

Маргарита Меклина.

Левое и правое полушария у меня развиты одинаково; алгебра с информатикой мне нравятся не меньше, чем изобразительное искусство и музыка, и поэтому каждый раз, когда я в кого-то влюблялась в России, я тут же старалась найти научное описание и объяснение своих чувств. Под рукой всегда была мамина «Медицинская энциклопедия» с вопиюще красноречивыми иллюстрациями, но там «гомосексуализм» соседствовал с неаппетитными «педерастией» и «мужеложеством», и практически ничего не было сказано о женском поле. Статьи же про гетеросекс вызывали отторжение фразами типа «мужчина возбуждается, видя обнаженную любимую женщину». У меня все было не так и никого возбуждать не хотелось; более того, это слово казалось мне грубоватым. Мне было тогда десять, двенадцать, четырнадцать лет.

Мою первую любовь звали Маргарита Васильевна; она работала воспитательницей в детском саду, и, когда все дети уже засыпали, она начинала шушукаться со своей сменщицей, указывая на меня: «посмотри, какие у нее офигенно длинные ресницы, ты посмотри!» И после тихого часа я просыпалась и, пока все остальные играли друг с другом, подбегала к Маргарите Васильевне и садилась рядом с ней на ковре. Не помню, о чем мы говорили, но уверена, что наши речи были полны смысла, а чувства взаимны. Мою следующую любовь звали Татьяна Алексеевна, и она была классной руководительницей параллельного класса, так что, видясь с ней только на переменах, когда первоклассники ходили, взявшись за руки, по вечному кругу, я чувствовала, что изменяю Пал Палычу, нашему классному, к которому все мечтали попасть, так как он был мужчиной, а детям, как считали родители, нужна железная мужская рука. Затем мне исполнилось шестнадцать и появилась Кристина Денисовна, но, поскольку я так и не нашла нигде описаний своих чувств — ни в психологической литературе, ни в медицинской — я к тому моменту решила, что в прошлой жизни была красивым, страстным мужчиной.

Уже тогда я стала задумываться о переезде в Америку, где даже на зарплату дворника можно было прилично прожить. Так как я полагала себя красивым страстным мужчиной, я видела себя уходящим каждое утро на службу в деловом строгом костюме или хотя бы в фартуке дворника, и возвращающимся к ожидающей меня терпеливо жене. Поскольку мои родственники перебрались в Сан-Франциско, я тоже приехала в этот город, не подозревая, что очутилась в гейской столице. Поэтому, когда мой дядя предупредил, что на улицах «нужно быть осторожными по причине присутствия сумасшедших и геев», я сразу воодушевилась. Я узнала, что теперь смогу найти описание своих чувств в сан-францисских гейских газетах, в библиотечной коллекции, собранной специально для квиров филантропом Хормелем, а также в разнообразных лекциях в местном колледже: «Гейское кино», «Гейская культура и общество», «Сексуальные отношения между партнерами одного пола предпенсионного возраста» и многих других.

Едва затронув в своем творчестве тему гендера, я поняла, что литературный текст может служить волшебной защитой: ведь даже описывая в малейших подробностях свою личную жизнь, всегда можно сказать родственникам-гомофобам и слишком любопытным читателям, что «это же литература, все выдумано, все взято из головы». У литературы есть еще один плюс: в отличие от жизни, где надо вписываться в «гетеросексуальную матрицу» и быть либо замужней матроной, либо бучем в обуви типа «сабо» и обязательно с собачьим поводком в мускулистой руке, либо чопорной фем, в литературе можно воплощаться и в ту, и в другую, и даже в того или в «то». Начав с романа про союз двух мужчин, живущих в Питере на Парке Победы, я продолжила свое литературное «я» рассказами про замужнюю женщину, вожделеющую других женщин в ортодоксальной синагоге, разделенной на мужские и женские половины; про однополую пару, у которой чудесным образом рождаются друг от друга прекрасные дети, или про незатухающую любовь молодой девушки к знаменитому пожилому артдилеру, который умер четыре года назад.