У любви на крючке

– У тебя просто не было шанса попробовать. Не было возможности проявить себя в другом качестве. Все говорили: этот парень пойдет по стопам отца – тоже разобьет немало сердец. Я тогда только смеялась, хотя эти речи были мне поперек горла. А потом…

– Что потом?

– Мне тяжело об этом говорить, – тихо сказала мать и поднялась из-за стола, чтобы налить еще чашку кофе. Опять села, похоже, взяв себя в руки. – Я потратила годы, пытаясь изменить твоего отца. Делала все, чтобы он полюбил дом, добивалась, чтобы он чувствовал себя счастливым в семейной жизни. Ну, ты знаешь, чем это кончилось. Пять дней в неделю он приходил по вечерам, благоухая чужими духами, словно парфюмерный магазин. – Чарлин перевела дух. – Потом ты подрос, стал внешне похож на отца, и я… Наверное, я попыталась бы внушить тебе, что вы с ним – совершенно разные люди, но мне было страшно. Боялась, что ты будешь сопротивляться моим попыткам, боялась разочароваться. В итоге сдалась, пустила все на самотек. Присоединилась к тем, кто предрекал тебе судьбу отца. Завела эту банку с мелочью. Умереть хочется, когда вспоминаю те годы, – закончила она, спрятав лицо в ладонях.

Фокс невольно глянул на шкаф, словно рассчитывал обнаружить там жестяную банку с деньгами на презервативы.

– Все нормально, мам.

– Нет, не нормально. – Чарлин покачала головой. – Мне следовало убедить тебя, следовало сделать так, чтобы ты не прислушивался к лживым голосам, которым в итоге поверил. Я упустила время – ты уже встал на кривую дорожку, чего от тебя все дружно и ожидали. Вернувшись из колледжа, ты как будто забился в непроницаемую раковину. Не шел на доверительное общение. Прошли годы, и вот результат.

Фокс обдумал ее слова, которые словно препарировали его мятущуюся душу. Но что с того? Вряд ли после ухода Ханны что-то могло причинить ему еще большую боль, в том числе и откровения матери.

– Если ты считаешь, что я отличаюсь от отца, почему всякий раз вздрагиваешь, когда мы встречаемся?

Чарлин побледнела.

– Прости, сынок. Я ведь даже не замечала. – Помолчав, она продолжила: – Бывают дни, когда в моей душе поднимается вина за то, что я тебя подвела. Вижу тебя – и словно получаю пощечину. Когда вздрагиваю – корю себя. Не тебя, Фокс.

В голове у него родилась ослепительная вспышка, и ледяная корка, окружавшая сердце, начала подтаивать.

– Помню, что он твердил тебе в пятом, да и в четвертом классе. Ну, кто из этих девочек твоя подружка? – спрашивал отец. Когда начнешь бегать на свидания? Мальчик, твоя задача – просто выбрать цыпочку из этого выводка… Мне его слова казались забавными. Случалось, сама говорила что-то в этом роде.

Чарлин выбила из пачки сигарету и, прикурив, выпустила к потолку струйку дыма.

– А надо было говорить совсем о другом. Следовало побуждать тебя добиться успехов в учебе, вступать в кружки по интересам. Вместо этого мы только и делали, что заставляли тебя думать об интимной стороне жизни. У меня нет оправдания. Да, конечно, жизнь твоего отца крутилась вокруг женщин. Моя соответственно тоже. Его романы, интрижки – вот чем были заполнены наши дни. И ты попал в этот водоворот. Вот в чем моя трагедия.

Надо встать, подумал Фокс. Встать и уйти.

Он помнил события, о которых рассказывала мать, только до сегодняшнего дня ему и в голову не приходило, что далеко не все родители ведут себя с детьми подобным образом. Фокс не задумывался, что ему просто-напросто промыли мозги, заставив поверить в то, что жизненный успех измеряется количеством покоренных женщин.

И мать теперь дергалась не потому, что Фокс напоминал ей отца. Оказывается, Чарлин чувствовала себя виноватой. Вряд ли новая версия сильно лучше предыдущей. Его жизнь – это его жизнь, и нельзя сваливать ответственность за свои действия на родителей. Трусость – вот как это называется. И все же… Все же Фокс почувствовал облегчение. Знать, что ты не испорчен с рождения, знать, что все, чему ты научился, привито тебе насильно… это немного меняет дело.

Ханна… Вот что сейчас самое главное.

Зарыться лицом ей в шею, передать слова матери. Ханна ему объяснит, что все это значит – так, как умеет объяснять лишь она и никто другой. Ханна смоет с него грязь. Она его спасет. Вот только Ханна его бросила. Фокс сам заставил ее уйти. И спасаться придется своими силами. Думай, думай…

– Люди скажут, что она чокнутая, раз выбрала такого парня, как я. Каждый заявит, что я поступлю с ней точно так же, как отец поступал с тобой.

Чарлин молчала. Фокс поднял взгляд. Мать ожесточенно тушила окурок в пепельнице.