У моря Русского

Через час трирема «Святая Агнесса» вышла в открытое море.

Туман уже рассеялся, ласковые солнечные лучи осветили синюю даль.

Капитан спустился на палубу, и, опершись на канаты, глядел на город. Когда корабль проходил мимо фелюг, на которых рыбаки вели лов в открытом море, он снова поднялся на мостик. Рыбаки на ближней фелюге перебирали сети. Далеко разносилась веселая песенка музариче.

В море вышли до зари,Эй, ла-ла!В сетке пара музари,Эй, ла-ла!Для таких дурных голов

Это маленький улов.

Рыбаки заметили капитана и во все горло заорали:

— Эвива, синьор Ачеллино! В добрый путь!

— Спасибо! — закричал в ответ капитан. Голос у него был хриплый, тысячу раз простуженный в морских странствиях. — Как улов?

— Мелочь одна, синьор Леркари!

— Ну ничего. Лучше маленькая рыбка, чем крупный таракан! Не правда ли?

Рыбаки кивали головами и махали вслед уходящему кораблю.

…В воскресенье капитан Леркари отмечал свой день рождения. Ему исполнилось шестьдесят лет.

В капитанской каюте собрались все знатные пассажиры «Святой Агнессы». Хозяин корабля купил у хозяина товаров бочонок вина. Ангело радовался — торговля началась с легкой руки. Веселые и довольные сели за стол.

— День рождения среди волн — как это романтично! — восторгалась Кончета.

— Недаром Леркари так рвался в море, — заметил Даниель. — Это самое подходящее место для нашего морского волка.

— Друзья! — Леркари встал и поднял бокал. — Я бесконечно благодарен синьору Ангело за то, что он поверил в меня и в мою «Агнессу». Если бы не он — я точно краб до сих пор сидел бы в своей норе. А сейчас мы мчимся по морским просторам и наши груди наполнены соленым ветром. Сегодня мне исполнилось шестьдесят лет, но это не так уж важно. Скоро мы будем у мухамедданских берегов, и дай нам бог пройти около них удачно. Давайте первый тост поднимем за счастливое плаванье, синьоры!

— Да будет легок наш путь!

— За попутные ветры!

— Капитану много лет жизни!

Гремят тосты в капитанской каюте, звенят бокалы, льется веселая песня Кончеты. Трирема на всех парусах несется по ночному морю. Стиснув челюсти, стоит у руля шкипер Родольфо. Матросы по одному подбегают к нему, перебрасываются парой слов, и снова глядит вперед старый шкипер.

Ровно в полночь Леркари вышел из каюты и зажег факел. Это был условный сигнал. Матросы вскакивали на ноги, выхватывали у спящих охранников оружие, убивали их и трупы бросали за борт. Те, что успели проснуться, погибали в неравной схватке. Панчетто и его друзья, освобожденные шкипером от цепей, носились по кораблю, словно бесы. За полчаса до сигнала шкипер Родольфо вошел в камеру, где они содержались. О чем там шел разговор, неизвестно, но после сигнала преступники оказались на свободе. Они уже чувствовали на своей шее веревку — и вдруг Леркари спас их. За это они готовы были идти на все. Панчетто и с ним еще трое ворвались в каюту, где спал Ангело, и не успел тот разобраться, в чем дело, как очутился в цепях. Перепуганный насмерть, заикаясь, он спросил:

— Где ка-а-питан Леркари?

— Он так же, как и ты, мой пленник! — ответил бандит.

— Что в-вы со мной с-сделаете?

— Увезем обратно в Хазарию. А там видно будет.

— Пощадите меня! Я дам большой выкуп, — молвил Ангело.

— Сказано — там будет видно. Волоките его в нашу бывшую каюту.

«СВЯТАЯ АГНЕССА» МЕНЯЕТ ПАРУСА

…На одной из трирем, где находилось множество народа, толпа составила заговор и поднялась, как говорят, против самого Ангело Морозини, который был закован в цепи…

Из письма протекторов Банка должностным лицам г. Кафы(«Atti»)

«Святая Агнесса» встречала безоблачный рассвет с убранными парусами. Она совсем не двигалась, лишь лениво покачивалась на волнах, отчего мачты равномерно описывали круги по небу. После бурной ночи матросы отдыхали. На палубе никого не было видно, только на марсовой бочке маячил сторожевой матрос.

Капитан Ачеллино не спал. Он сидел у себя в каюте и размышлял. Задуманное уже выполнено наполовину и лучше, чем предполагалось. Панчетто будто сам бог послал. В случае какой-нибудь неудачи Ачеллино Леркари сумеет оправдаться, свалив всю вину на разбойника, которого подсунул ему ди Кабела и, может быть, с умыслом.

Теперь оставалось приступить к проведению в жизнь всего остального. Леркари встал, позвал шкипера и слугу и велел им разбудить всех невольников в трюме, осветить и проветрить помещение.

Люди, встревоженные непонятным шумом наверху, и так не спали всю ночь. Они поняли, что на корабле что-то произошло, но не знали, к худу это или к добру. И вот стоит перед ними старый суровый человек, глядит на них тяжелым взглядом.

— Кто-нибудь из вас знает капитана Леркари?

Невольники молчат. Нет, они впервые слышат это имя.