У нас всегда будет лето

Люсинда надела на меня бумажную тарелку, будто это дамская шляпка. Мы все рассмеялись, когда увидели фотографию, которую сделала Марси.

Тейлор встала, откладывая свой блокнот.

– Итак, мы все готовы услышать, что Белли скажет во время первой брачной ночи.

Я прикрыла лицо своей ленточной шляпкой. Я слышала об этой игре раньше. Подружка невесты записывает все фразы, которые невеста произнесла, открывая подарки.

– «О, какая прелесть!» – продекламировала Тейлор, и все в комнате прыснули со смеху.

Я попыталась отобрать у нее блокнот, но она подняла его над моей головой и продолжила читать.

– «Джереми это понравится!»

После конкурса на лучшее свадебное платье из туалетной бумаги и после того, как мы убрали все, что осталось с вечера, я прошлась с мамой до ее машины.

– Спасибо, что пришла, мам. Это много для меня значит, – смутилась я.

Она убрала волосы с моего лица.

– Ты же моя девочка.

Я обвила ее руками.

– Я так сильно люблю тебя.

Я позвонила Джереми, как только села в свою машину.

– У нас все получилось! – закричала я в трубку. Не то чтобы у нас совсем ничего не получалось. Но подготовка к свадьбе, жизнь вдали от дома, ссора с мамой – все это сводило меня с ума. Но теперь, когда мама была рядом, я наконец-то почувствовала, что снова могу дышать полной грудью. Все переживания улетучились. Я почувствовала себя полноценным человеком. Как и должно было быть.

В ту ночь я осталась дома. Мы с мамой и Стивеном смотрели криминальный программу – одну из тех, в которых воспроизводят события реальных преступлений. Мы завывали как волки на особо жутких моментах и ели кукурузные чипсы и остатки маминых лимонных пирожных. Это было так прекрасно.

Глава 41

Конрад

В день, когда Белли уехала домой, я навестил Эрни, старого владельца ресторана морепродуктов, в котором я раньше подрабатывал. Каждый ребенок в Казенсе знал Эрни, а он знал каждого ребенка. Не имело значения, сколько ему лет, он никогда не забывал лиц. Когда я был в старшей школе, Эрни должно было быть уже лет семьдесят. Сейчас рестораном заправлял его племянник Джон – полный придурок. Сначала он понизил Эрни до бармена, но тот не смог справиться с этой должностью, поэтому Джон поставил его чистить столовое серебро, а потом и вовсе отправил на пенсию. Эрни, конечно, был старым, но очень трудолюбивым, и всем нравился. Я ходил с ним на перекуры. Я знал, что не стоило ему давать сигареты, но он был стариком – кто может отказать старому человеку?

Эрни жил в маленьком домике недалеко от шоссе, и я старался навещать его хотя бы раз в неделю. Чтобы составить ему компанию и заодно проверить, был ли он еще жив. Рядом с ним не было человека, который напомнил бы ему, что пора принимать таблетки, а его племяннику Джону наверняка даже в голову не приходило навещать его. После того как Джон отстранил Эрни от дел, тот сказал, что у него больше нет племянника.

Поэтому я был очень удивлен, когда подъехал к дому Эрни и увидел, как от него отъезжала машина Джона. Я припарковался и постучал в дверь, прежде чем войти.

– Ты принес мне сигареты? – спросил Эрни, не поднимаясь с дивана.

И так было каждый раз. Ему больше нельзя было курить.

– Нет, – сказал я. – Я бросил.

– Тогда катись к черту.

Затем он рассмеялся, как это было всегда, и я сел рядом с ним. Мы молча смотрели старый полицейский сериал и ели арахис. Разговаривали мы во время рекламы.

– Ты слышал, что мой брат женится в следующие выходные? – спросил я.

Он фыркнул.

– Я пока не в земле лежу, мальчик. Конечно, слышал. Все слышали. Она милашка. Всегда делала реверансы при виде меня, когда была маленькой.

– Она это делала потому, что мы сказали ей, что ты был итальянским принцем, – захохотал я, – но перешел на сторону мафии. Крестный отец Казенса.

– Чертовски верно сказано.

Сериал продолжился, и мы вернулись к просмотру в уютной тишине. В следующую рекламную паузу он спросил:

– Так ты собираешься плакать из-за этого как последний неудачник или сделаешь что-нибудь?

Я чуть не подавился арахисом.

– О чем ты говоришь?

Он еще раз фыркнул.

– Не строй из себя невинность. Ты же любишь ее, верно? Она твоя единственная?

– Эрни, думаю, ты забыл сегодня принять лекарства, – сказал я. – Где твой футляр для таблеток?

Он махнул на меня своей белой костлявой рукой, телевизор снова приковал его внимание.

– Сиди на месте. Сериал продолжается.

Мне пришлось ждать следующей паузы, чтобы непринужденно спросить его:

– Ты правда в это веришь? В то, что для каждого существует один-единственный человек, предназначенный ему судьбой?

– Конечно, верю. – Он очистил арахис от скорлупы. – Элизабет была моей единственной. Когда она умерла, я не видел смысла искать кого-то еще. Моя любовь ушла. Теперь я просто отбываю свой срок на земле. Принеси мне пиво, пожалуйста.

Я ушел на кухню и вернулся с банкой пива и чистым стаканом. У Эрни был пунктик на чистых стаканах.

– Зачем Джон приезжал? – спросил я. – Я видел его, когда подъезжал.

– Он стриг мою лужайку.

– Я думал, это моя работа, – сказал я, переливая пиво в стакан.

– Ты дерьмово с ней справляешься.

– Когда вы снова начали разговаривать?