У озера на рассвете

Ника его ненавидела. И чем старше становилась, тем больше отдалялась от отца. Антон давно оставил попытки наладить отношения с дочерью, свалив в итоге все заботы о ней на няню и домработницу. Конечно, он мог бы просто отправить девочку к родителям Ирины, о чем Ника и сама не единожды его просила. Но Антон так и не простил им того, как они пытались забрать у него то единственное, что осталось от Ирины. Пусть дочь и была для него занозой в заднице, которая все делала назло и намеренно влипала в неприятности, лишь бы доставить отцу побольше хлопот и заставить краснеть перед окружающими, он по-прежнему любил ее всем сердцем, хоть и отчаялся когда-нибудь убедить в этом Веронику. Сейчас они были скорее чужаками, вынужденными уживаться под одной крышей, чем настоящей семьей. Антона это совершенно не устраивало, но он понятия не имел, как исправить ситуацию. И даже психологи, к которым мужчина неоднократно водил дочь, не смогли убедить Нику, что ее папа вовсе не монстр, погубивший маму.

Со временем Антон стал все реже ночевать дома, чтобы не раздражать своим присутствием Веронику и не провоцировать ее на новые безбашенные выходки. Вечера в отелях он поначалу коротал в одиночку, так как все друзья уже давно переженились и проводили время с семьями, но, когда его от тоски вновь потянуло к алкоголю, пришлось искать иной способ забыться. Так Антон превратился из убежденного однолюба, для которого прежде Ирина была единственной женщиной, в прожженного бабника, разбившего вдребезги не один десяток женских сердец.

И вот теперь он сидел на террасе родительского дома в кресле-качалке с чашкой кофе и наблюдал, как над полем, раскинувшемся прямо за их участком, встает солнце, а перед глазами то и дело возникал образ новой знакомой.

Варвара.

Странное имя, на его взгляд, но оно ей определенно шло.

– Бред какой-то, – сказал Буров дремлющей на соседнем кресле кошке и встал.

Прошелся взад-вперед по террасе, а потом вдруг вспомнил, что тут неподалеку было озеро. Отлично. Плавание в прохладной воде наверняка поможет избавиться от навязчивых мыслей. К тому же в полпятого утра там наверняка не будет посторонних.

Антон написал родителям, которые еще спали, записку, чтобы не волновались из-за его отсутствия, взял ключи от машины и поехал на озеро. Дорога заняла от силы десять минут. Припарковав свой новенький черный Гелендваген на обочине грунтовой дороги, мужчина пешком спустился к водоему.

Берег озера, окаймленного молоденькими березками, был окошен. Здесь имелся добротный деревянный пирс длиной метров пять-шесть со ступенями, ведущими в воду. Среди деревьев виднелись стол и лавки, а чуть в стороне кострище, обложенное кирпичами.

Буров медленно, глубоко вдохнул, наслаждаясь ароматами трав, цветов и утренней свежести. Водная гладь была спокойна и напоминала зеркало, в котором отражались небо и растущие вокруг деревья. В камышах неподалеку от пирса жужжали стрекозы и изредка квакали лягушки.

Милое местечко.

Правда, Антон только сейчас понял, что не взял с собой плавки, да и нижнего белья на нем не было. Он так и приехал сюда в клетчатых широких штанах и старой растянутой футболке, в которых спал, когда гостил у родителей.

– Все равно тут в такую рань никого. – С этими словами Антон скинул одежду и нырнул в озеро голышом.

Он доплыл до противоположного берега и уже проплыл полпути обратно, когда заметил на берегу женскую фигурку.

– Вот черт.

И как ему теперь объясняться с незнакомкой, не хватало еще, чтобы она приняла его за извращенца. Однако, подплыв ближе к берегу, Антон понял: все еще хуже, чем казалось минутой ранее.

На пирсе стояла та самая девушка из супермаркета и в данный момент она как раз снимала топ. Уповать на то, что она его не заметила, не приходилось. Машина стояла прямо у тропинки, ведущей к озеру, да и мужскую одежду на траве, поверх которой лежали телефон и ключи, трудно было не увидеть. Подплыв еще ближе и нащупав ногами дно, Антон остановился.

– Доброе утро, Варвара.

– Доброе утро, Антон. – Девушка лучезарно улыбнулась и, расстегнув молнию на шортах, потянула их вниз. – Так и думала, что это вы.

– Почему? – Он честно старался не глазеть на нее, но это было выше его сил.

Буров жил у родителей всего неделю, но уже начал скучать по своим многочисленным подружкам. Мужчина старательно убеждал себя в том, что просто слишком привык к сексу на регулярной основе, хотя на самом деле, стоило ему остаться ночью одному, как в голову без конца лезли мысли о покойной жене. Чувство вины вспыхивало с новой силой и отравляло его разум и тело, заставляя корчиться от душевной боли, которую было ничем не унять. Она терзала Антона тем сильней, чем дольше он пребывал в одиночестве.

– Ну местные на Гелендвагенах последней модели на озеро не ездят. Да и вообще, тут никто не ездит на Гелендвагенах. – Она аккуратно свернула шорты и положила их поверх топа, рядом с небольшим вязаным рюкзаком, а потом принялась собирать волосы в пучок.