У парадного подъезда

В результате же мы не имеем культуры как чего-то целостного и живительного ни дома, ни в труде, ни в общественной жизни, ни в науке, ни в сфере художеств. Отдельные достижения есть; в области производства они демонстрируются на ВДНХ, в области живописи — на Крымском валу. Культуры же как естественного состояния общества мы не имеем и, если интеллигенция вновь будет отчуждена от сферы глобальных общественных интересов, не будем иметь. Общество же, лишенное культурного «воздуха», атмосферы, единой для всех групп, будет расслаиваться еще больше; люди, окончательно вырванные историей, обошедшейся без культуры, из привычных укладов (деревня, город; ни того, ни другого в чистом виде мы почти не имеем, в основном же — так… полугород, полудеревня — сплошной рабочий поселок, и песня «Вся страна — это наш стадион»), будут чувствовать себя еще более потерянными и обделенными, о временах повального пьянства и нарождающейся наркомании придется вспоминать как о сравнительно благополучных временах. Национальная рознь, выраженная лишь словесно, на уровне площадной перебранки, покажется — да ведь и уже кажется! — безопасной глупостью, и если свобода сохранится хотя бы как элемент застоя, это будет страшная, бессмысленная свобода разрушать все и вся, ибо нет сдерживающих «культурных центров», о чем предупреждал еще М. Горький в 1917 году. Если я и утрирую, то не слишком[12]

.

Недаром одно из самых горьких мест статьи «мрачного оптимизма» Л. Баткина иосвящено плачевному состоянию гуманитарной среды, находящейся в «глубоком и подчас анекдотическом упадке». Боюсь, что любая среда любой из групп, перечисленных академиком Т. Заславской, находится приблизительно в том же состоянии. И к ним можно без всяких поправок отнести сказанное Баткиным — вослед одному из писем Короленко Луначарскому — о научной и художественной среде, которая «нарастает медленно, как коралловые атоллы. Когда-то она у нас была, достигнув результатов мирового значения (…)

Так вот, именно подобные инфраструктуры, может быть, теперь дороже всего».

Тут под каждым словом хочется, подписаться. Но обратим внимание лишь на это: «(…) нарастает медленно, как коралловые атоллы». Разве не противоречит сказанное всем резким, фехтующим выпадам Л. Баткина против осторожных «тише едешь — дальше будешь»? Разве можно одновременно требовать действий сиюминутных и — долгосрочных? Можно! Если мы сейчас дадим «осторожничающим» упустить момент, если не «откупорим» закрытое общество, если не добьемся необратимости процессов перемен, если дадим реакции справить свой молчаливый кабинетный шабаш, культурный слой не нарастет никогда. Если мы полностью сосредоточимся на политической фехтовке, революционном порыве, «мировой мечте», слоя этого (со всеми вытекающими последствиями) нам тоже не видать. Перестройка — это революция ради эволюции, это торжество радикализма ради — пусть и не скорого — утверждения здравого консерватизма в качестве нормы общественной психологии, быта, традиции. Было бы что «консервировать»…

Стало быть, наращивание культурного слоя, углубление смысла жизни каждого отдельного человека через включение его в контекст культуры (еще раз: понимаемой предельно широко, не сводимой к «образованщине»), вхождение духовной, экономической, политической жизни страны в нормальное русло — вот «горизонт» перестроечных процессов, вот что нам дано, вот главная причина, по которой-без интеллигенции, ее мощного интеллектуального и художественного потенциала дальнейшего пути развития нет; вот почему союз с нею имеет для власти государственное значение[13].

Это в первую очередь. А уж роль эксперта, «советника», с улыбкой говорящего истину царям (роль, о которой тихо мечтали многие авторы книги, причем столь разные, как академик Н. Н. Моисеев и Л. М. Баткин), — во вторую. Да и то: сборник как раз продемонстрировал полную неготовности интеллигенции (на момент 1988 года) к этой второй «роли»: неумение загодя просчитывать перспективы нашего развития, предлагать варианты спасительных решений. Все интеллектуалы, участвующие в книге «Иного не дано» (исключая Т. Заславскую и А. Сахарова), лишь анализировали то, что есть, и то, что было. Особенно же эта последовательная ретроспективность ощутима в статьях, названных подобно статье Е. Амбарцумова «О путях совершенствования политической системы социализма», где помимо блестящей критики сложившейся ситуации есть лишь самые общие пожелания на будущее.