У подножия вулкана. Рассказы. Лесная тропа к роднику

Теперь в кухню кто-то вошел — мужчина, Эл, мускулистый коротышка с растрепанными волосами, в неглаженых брюках с подтяжками поверх засаленной рубашки; носы его башмаков загибались кверху, одна подметка прохудилась. Сигбьерн почувствовал, что Примроуз позади него вся подобралась, воспринимая в мельчайших подробностях дряблый жирный рот, гнилые зубы и косящие глаза.

— Привет, — сказал Сигбьерн.

— Привет! Заходите. — Он распахнул дверь, и они друг за другом вошли в замызганную кухню, где Примроуз тихо села на стул, а Сигбьерн встал возле раковины. — В доме хоть шаром покати, — говорил мужчина, — но Эл может раздобыть для вас бутылочку.

Сигбьерн, полагавший, что этот мужчина и есть Эл, растерялся, а маяк, путеводный свет возможности выпить у бутлегера, сиявший перед ним всю дорогу, сразу померк. Он вспомнил ничего не сулящую, почти пустую бутылку там, дома, и поглядел на Примроуз, но она пристально смотрела в открытую дверь, и ее четкий холодный профиль и стеклянно-вежливая улыбка никак его не обнадежили.

— Я пришел заплатить то, что остался вам должен за прошлое воскресенье, — сказал Сигбьерн. — Я получил ваше письмо.

— А? Я это дело бросил. Ну, скажем, на время. С прошлого воскресенья. Спешки-то никакой нет. Вы могли бы прислать чек или еще как-нибудь.

— Я вам действительно должен двадцать шесть долларов?

— Точно. Здесь в прошлое воскресенье было выпито восемь бутылок джина. Я раньше никогда не позволял пить у себя. Я вас все уговаривал уйти, но тут явились эти самые индейцы.

— Индейцы?

— Ага.

— Но я же заплатил за первые две бутылки. У меня ведь были деньги, помните? — сказал Сигбьерн. — И Гринслейд заплатил за свою, так ведь? Или нет?

— Он-то заплатил. Только он ушел, когда вы покончи ли с первой бутылкой. И пил он немного. Взял свою бутылку и ушел. А вы никак не уходили. Вы хотели взять две бутылки домой, чтобы распить их с женой, помните? Но тут явились индейцы, и вы начали их угощать, а это к добру не приводит. Сами знаете. Индейцы же. Может плохо кончиться. Я места себе не находил.

— Мне очень жаль, если я доставил вам какие-нибудь неприятности, — сказал Сигбьерн.

— А, пустяки, приятель. Только я никогда еще не видел, чтобы человек столько выпил и остался на ногах. Индейцы-то наклюкались. Один валялся на полу — вон там, помните? И начал задираться… ну, знаете, как это у них бывает, когда они хватят лишнего. Обижаются, оскорбляются.

— Да, — сказал Сигбьерн. — И, черт возьми…

— Ставить индейцам выпивку — это последнее дело. Я сначала уговаривал вас уйти, а потом стал уговаривать прилечь, а вы сказали: «Я прилягу и просплю ровно двадцать минут, а потом встану и еще выпью». И ей-богу, так вы и сделали. В жизни ничего подобного не видел, миссис. — Он повернулся к Примроуз. — Так он и сделал. Проспал ровнехонько двадцать минут.

— Да, — сказала она.

— Ну, я не люблю, когда человека обирают. Эти индейцы по-честному должны были бы хоть что-нибудь за себя заплатить. Сами знаете, по воскресеньям, когда винные магазины закрыты, а вы у меня берете, я же должен брать подороже. Ну да ладно: сговоримся на двадцати, идет?

— Благодарю вас… Но как я истратил тридцать девять долларов?

— Пропили, братец, как же еще? В жизни не видел, чтобы человек так насосался и остался стоять на ногах. Я вызвал такси и отвез вас домой, помните? То есть вы сошли у магазина — сказали, что дальше и сами доберетесь. Я вам еще в карман бутылку сунул, которую вы хотели отнести жене, ну и отнесли?

— Я заблудился в лесу.

— Первый раз в жизни, — сказала Примроуз.

— Вот те на! — ухмыльнулся мужчина. — Ну и повеселились же вы, приятель! Но домой-то все-таки добрались?

— Да, добрался. Вы же у меня были на следующее утро То есть через утро, — Сигбьерн уставился в пол. Через утро.

А ночь? Где он был ночью? Спал на земле? Выпил ту бутылку? Где он упал? И новая спортивная куртка, которой он так дорожил, потому что ее подарила ему Примроуз на день рождения, надетая в тот вечер всего второй раз…

— Я это дело бросил, — говорил мужчина, обращаясь теперь к Примроуз. — У меня сосед очень верующий… а один из этих, из индейцев, свалился прямо на дороге и слова употреблял самые непристойные…