У стен Москвы

Громов лично никогда не встречался с Мизенбахом, но знал, что это очень упорный и умный человек. Ему не раз приходилось сталкиваться с войсками этого генерала.

Четыре месяца Павел Васильевич собирал сведения о Мизенбахе — из разведданных, из дневников, показаний пленных офицеров. Ему удалось составить сравнительно полное представление о нем — его характере, знаниях, привычках. «Фон Ми-зен-бах… — еще раз мысленно произнес это имя командующий. — Не-ет, врешь, господин Мизенбах. Рано радуешься. Ты со своим фельдмаршалом решил поступить с моей армией так же, как ваше верховное командование в начале августа поступило с шестой и двенадцатой армиями под Уманью и две недели назад с некоторыми соединениями Западного и Резервного фронтов в районе Вязьмы… Хотите частью своих войск сковать мою армию, а основными силами ринуться на Москву? Нет, господа, ни Умани, ни Вязьмы, больше не будет. Можете не надеяться».

Командующий встал, несколько раз прошелся по кабинету, потом возвратился к столу и снова склонился над картой.

В кабинет быстро вошел адъютант, на его худощавом лице светилась радость.

— Товарищ командующий, пробился!

— Кто?

— Кожин с полком. И сам пробился, и гаубичный дивизион вывел. Только что об этом сообщил подполковник Овчинников.

— Капитана Кожина и командира артдивизиона ко мне…

* * *

По темной окраинной улице Березовска шла колонна солдат. Многие из них несли на носилках, плащ-палатках и шинелях раненых товарищей. Позади этой войсковой части тракторы, надрывно урча моторами, тянули массивные гаубицы. Чем дальше люди продвигались вперед, тем становилось светлее. Почти в самом конце улицы горел дом. Когда бойцы проходили мимо охваченного огнем здания, на их усталых грязных лицах заиграли ярко-оранжевые блики пламени.

В первом ряду с пулеметом на плечах шагал Ваня Озеров. Правая пола его шинели была заткнута за пояс, а левая… Она сгорела на том лугу, где полк принял свой последний бой. Не лучше выглядел и Николай Чайка. Его шинель и гимнастерка спереди прогорели насквозь. Только нижняя рубашка и прикрывала сейчас отощавший живот Николая.

Когда их полк, прорвав вражеское кольцо, вместе с артиллеристами вышел на юго-западную окраину Березовска, бойцы надеялись, что теперь-то им обязательно удастся отдохнуть и выспаться как следует. О голоде они уже не думали, только бы прилечь где-нибудь, закрыть глаза и заснуть. Но, оказавшись в городе, они поняли, что мечтали о несбыточном.

Березовск был охвачен немецкими войсками с трех сторон. Его защитники еле сдерживали их натиск.

— Так-то вот, Ваня, улыбнулся наш отдых, — сказал Чайка, шагая рядом с другом. — В такой проклятой обстановке не до отдыха. У нас получается как в той пословице: прямо из огня да в полымя…

Озеров не слышал разглагольствований друга. Он шел и спал на ходу. Порой сквозь дрему до его слуха доносилась сильная перестрелка. Откуда доносилась она, он не знал, но хорошо слышал орудийную и ружейно-пулеметную пальбу. Он только никак не мог сообразить, почему стрельба то затухала, будто удалялась, то вновь вспыхивала совсем рядом. В эти минуты он с большим трудом раскрывал тяжелые веки и. невидящими глазами смотрел вокруг, а потом веки снова смыкались, и перестрелка отдалялась куда-то.

— Ты чего молчишь, Иван? Спишь, что ли? — снова спросил Чайка.

Иван и на этот раз не ответил. А когда раздалась команда и рота остановилась, Озеров все в том же размеренном темпе продолжал шагать вперед.

— Э-э-э, ты куда? — спросил Чайка, хватая его сзади за шинель и возвращая обратно.

Озеров не сопротивлялся. Он покорно вернулся назад, припал спиной к стене какого-то дома и медленно стал сползать по ней на землю. Чайка крепился еще несколько минут, а потом, не выдержав, устроился рядом с Озеровым, склонил голову к его плечу и… заснул.

Капитан Кожин попросил Воронова разместить людей в пустых домах, а сам вместе с помощником по тылу пошел к командиру того полка, в расположение которого он вывел людей. Кожин надеялся достать у него продовольствие для своих бойцов и заодно познакомиться с обстановкой.

Войдя в подвал двухэтажного каменного дома, где был командный пункт полка, Кожин представился подполковнику Овчинникову и изложил ему свою просьбу.

— Хорошо, продуктами и боеприпасами мы поделимся с вами. Хотя, если говорить честно, и у нас не густо с этим, — сказал подполковник. — Оставляйте своего помощника, а сами — в штаб армии. Вас вызывает командующий. Я только что разговаривал с ним. Он ждет.

— Не знаете, зачем вызывает?

— Точно не знаю. Но думаю, что это связано с прорывом немцев к северо-западной окраине города. Мы-то еще кое-как держимся, а там плохо… Есть на чем доехать?

— Есть, — ответил Кожин и тут же спросил: — Где найти командующего?

Овчинников объяснил. Кожин распрощался с ним и вышел.

* * *

— Капитан Кожин прибыл по вашему приказанию! — войдя в кабинет Громова, доложил Александр.