У Судьбы на Качелях

— А, вот вы-то мне и нужны, Григорий Колесник! — Радостно заявил доктор — маленький и шарообразный, круглые, сильно увеличенные линзами, черные глазки вращались блестящими бусинами над подрагивающими мясистыми щеками, вылитый персонаж из мультиков. — У вас нет никакого СПИДа! Ошибочка получилась, изюминка вот такая, в вашу пользу!

— Как?! — опешил я.

— Вот так, яблочко наливное, бывает! Ваш однофамилец и, — он хихикнул, — одноименец, то есть, круглый тезка — болен, и при том, — тут доктор поскучнел, — весьма серьезно… но не вы, апельсинчик, не вы!

Он подошел и радостно хлопнул меня по плечу. Рука у него оказалась тяжелой, и я слегка отстранился, а то еще припечатает.

— Ну-ну, какой пугливый! Радоваться надо, персик мой золотой! Ну, перепутали бумажечки с анализами, с кем не бывает!

— А что же вы… — я сглотнул слюну, — а что же вы не сообщили?

— Ну, во-первых, вы исчезли куда-то. А во-вторых, адрес надо правильно называть! Ай-яй-яй, лимончик ты мой кислый, соврал, значит.

Да, соврал. Но телефон сказал правильно. В голове такая каша была, и автоматически выдал все цифры.

— Медсестра тебе звонила, да бестолку, — он укоризненно смотрел на меня сквозь толстые линзы черными бусинами, — какой-то мальчик ответил ей, что вы переехали, и он не знает, куда. Хорошо, что на тот свет со страху не переехал, арбуз ты мой недозрелый! — загоготал он. — Ну идите, идите, радуйтесь жизни! Фруктов, фруктов побольше ешьте, и никакого СПИДа не будет!

Я пошел радоваться. Влюбленный навсегда в доктора и бледненькую медсестричку, я поцеловал ее прямо в губы — она чуть не рухнула от счастья на пол, а я как молодой козел, взбрыкивая всеми конечностями, поскакал домой.

Дома Леня мне всё объяснил.

— Вот есть такая вещь — «плацебо» называется. Безобидные таблетки, содовые, или другие. их дают человеку, а он верит, что это сильное лекарство, и выздоравливает. А у тебя получилось наоборот — СПИДа у тебя не было, но ты поверил, и поэтому стал плохо себя чувствовать. Так и умереть мог!

Я молча смотрел на него. Наверное, я действительно мог умереть, если бы не мой младший брат.

В доме наступил праздник. Мама купила большой торт и, разливая всем чай, от волнения уронила чашку с розовыми маргаритками. Леня собрал осколки и выбросил в мусорное ведро. Подумал, сдвинув светлые брови, достал из шкафчика весь розовый комплект, прихватил со стола блюдечко, и тоже отправил в ведро. Я с интересом смотрел в окно, а мама внимательно разрезала торт.

После чаю я взял телефонный аппарат, о котором думал уже три часа, и понес его в нашу «джентльменскую», как я называл, комнату. Сел на свою кровать, поставил аппарат на тумбочку и стал разглядывать его, словно давно не видел столь удивительного человеческого изобретения. Запинаясь на цифрах (как будто я их не помню наизусть!), набрал Светкин номер. Ну, конечно, трубку схватила ее мамаша.

— А-а, Гоша. я не знаю. сейчас посмотрю, кажется, она ушла.

— Но тут же я услышал Светкин голос. Я его не слышал не сто лет, а тысячу, двадцать один миллион лет. Торопясь и глотая слова, я ей всё сказал и закончил радостным сообщением: — Теперь я проживу еще каких-нибудь лет пятьдесят — шестьдесят!

— Я очень рада за тебя…

— Светик, пойдем сегодня в кино! — выпалил я.

Наверное, это прозвучало смешно, но в первое свидание мы ходили в кино, и мне хотелось как бы начать всё сначала.

— Гошенька… Ты должен меня понять… Я не могу следовать за твоими всплесками эмоций, туда-сюда. И потом. у меня некоторые перемены…(вот и «преемник» на пороге…), но я искренне желаю тебе всего хорошего и…

Она еще что-то говорила, приятное и утешающее, но я уже не слушал. Я вспомнил запах ее волос. Мне показалось, что он исходит из трубки. Я тихо положил трубку, чтобы сохранить в ней запах зеленых яблок.

Переключая каналы

Сколько женщин в мире одновременно ждут ребенка? Одновременно рожают? Тысячи? Миллионы? Любопытная и вездесущая статистика не в силах подсчитать, это все равно, что объять необъятное, поэтому она в это бесперспективное дело и не лезет. А они терпеливо ждут, потом рожают — в один день, в один час, и могут рожать даже рядом, а эти дети, родившиеся на расстоянии нескольких метров друг от друга, могут никогда в жизни не встретиться. А могли бы и встретиться, если бы судьба так распорядилась. Хотя. при чем тут судьба? Она ведь не властна ни над чем и ни над кем. Люди сами делают, что хотят.

Она сидела в мягком кресле напротив экрана телевизора. Как обычно, как всегда в последнее время. Ходить было тяжело, а потому и не хотелось. И вообще — ребенку нужен покой, ни к чему делать эти новомодные упражнения, ходить пешком, как твердят доктора. Где ходить — по загазованным улицам? Или в этом чахлом садике возле дома — скучища, надоело уже. Не лучше ли побыть в покое оставшиеся два месяца. Пока муж на работе, никто от нее ничего не требует, можно пользоваться свободой и блаженным одиночеством.