У Судьбы на Качелях

У телевизора никогда не соскучишься. Концерты, хитроумные детективы, от которых порой мороз по коже и замирает сердце, или наоборот, начинает часто стучать. А фильмы ужасов — такая встряска для нервов, смотришь и иногда задрожишь от страха, и тут же смешно станет — кино же!

Она устроилась поудобнее и играла кнопками на пульте, искала интересный фильм. В программу было заглянуть лень — надо вставать, разыскивать ее среди вороха газет на столе. Кинофильма не нашла, зато. Какое зрелище! Она увеличила звук.

На экране бились огненные разноцветные сполохи, синие, красные, зеленые лучи метались, высвечивая гибкие, полуодетые фигурки молодых танцоров, рваные тяжелые синкопы били по ушам, даже отдавались в груди, и это ее веселило и будоражило. Ох, если бы не этот тяжелый живот, она бы сейчас затанцевала. Совсем недавно не вылезала из дискотек. Хорошее было время! Ха, и ребенку тоже захотелось танцевать, ишь, зашустрил, задвигался. Ну-ну, что-то он слишком распрыгался. Она почувствовала болезненный толчок в левом боку — пяткой, наверное, саданул. Эти мальчишки, еще не появившись на свет, уже хулиганят. Она прижала ладонь к левой стороне, и в ладонь сильно толкнуло. Надо же, распоясался!

Концерт закончился, и начался фильм. С первых кадров стало ясно — боевик. Прекрасно. Лучше бы детектив, но и это сойдет. Она, впившись глазами в экран, увлеченно следила за действием. Парни в пятнистых робах преследовали преступников, стремительные погони, жестокие драки, выстрелы, разбитые головы, перерезанные ножом горла и кровь, лужи крови… Дуло пистолета медленно поворачивалось, и она увидела черное круглое отверстие, направленное в ее лицо. Она вздрогнула — от этого страшного черного отверстия и от неожиданного удара — теперь в правый бок. Внутри живота что-то происходило. Она ощущала толчки уже со всех сторон, ей даже показалось, что там что-то перевернулось. Надо полежать, решила она.

Она полежала минут сорок, даже вздремнула немного. В животе было спокойно. Она встала и выпила чаю с пирожным — немного сладкого ребенку не повредит, творог уже ела сегодня, яблоко тоже, и полтора стакана молока выпила. Так что все его потребности удовлетворила. И свои тоже. Доктор сказал: не надо много есть — ребенок будет слишком крупный, трудно рожать.

Она снова включила телевизор. На всех каналах воевали, стреляли, убивали, полыхал огонь и лилась кровь, и это было уже не кино, а новости из разных стран. От мерцающего голубым светом экрана исходило столько людской злобы и ненависти, что она поежилась. Хорошо, что это где-то там. Вокруг нее обычная нормальная жизнь, а эти выстрелы, жестокость и кровь ее не касаются. Посмотреть, выключить и забыть. Ну, чего ты там раздрыгался! — вслух возмутилась она. Развоевался! Вот вырастешь, пойдешь в армию, там повоюешь и настреляешься. Ты у нас будешь герой! Как твой папа! Навоевался и настрелялся, орден в шкафу валяется, и никогда не надевает, вот чудак! Заслужил ведь, просто так ордена не вешают.

Мальчик внутри двигался, он словно упирался то в одну стенку живота, то в другую, ну что ему еще надо, может, еще съесть что-нибудь. Апельсин, что ли.

Она ела апельсин и нажимала кнопки. Полилась мягкая спокойная мелодия, на экране медленно проплывали зеленые рощи, голубые озера, солнечные цветущие лужайки, высокий голос певца за кадром разливался серебряным ручейком… Красиво, но скучно. Малыш успокоился — когда она что-нибудь ест, он всегда спокоен. Наверное, обжорой будет.

Она переключилась на другую программу. Чуть ужастик не пропустила! Ну и монстры, жуткие хари с клыками, даже холод пробирает. Неужели это чудовище сожрет такую хорошенькую девочку? Сожрал! Косточку выплюнул. Кошмар! Да этих монстров целая куча, сейчас начнут убивать друг дружку. Ну да, убивают и пожирают. Но главный герой все равно останется победителем, иначе не бывает. Знаешь, а все равно смотреть жутковато. Ужастик, он и есть ужастик. Ну-ну, успокоишься ты сегодня, наконец?.. Уймись!

Она досмотрела кино, выключила телевизор и отправилась на кухню готовить ужин для мужа.

Ночью ребенок больно толкался, она никак не могла найти удобное положение, чтобы он успокоился. Муж ворчал сквозь сон — что ты всё пыхтишь, сколько можно… Она застонала и муж, окончательно проснувшись, сказал зло: — Да что же это такое, не отдохнешь с тобой! Что же будет, когда он родится, представляю, какой кошмар в доме начнется.

Он взял подушку и плед и ушел спать в другую комнату.

Она встала поздно, но все равно невыспавшаяся, и, позавтракав овсяной кашей и стаканом сока, села в кресло с бананом в руке. Детектив уже начался, и теперь надо было вникать — кто, кого, и за что уже успел убить. После детектива на другом канале показали острейший боевик, она внимательно следила за перестрелками, переживала, что герои гибнут один за другим, стараясь не обращать внимания на дергания и толчки внутри живота. Посреди фильма мелькнула мысль — надо сходить к врачу, может быть, витаминов каких-то не хватает. Но она ведь ест достаточно фруктов, и мясо, и молочное. Ну, что ему еще надо?